И тогда я пошла сама.
Но испуганные глаза дочери не оставляли других вариантов. Я должна спасти ее, пусть и ценой собственного здоровья или даже жизни.
Мамочка, при моем приближении Алиса инстинктивно подалась спиной назад, чтобы прижаться к ногам и привычно спрятаться от опасности, я же нервно сжала пальцы на ее плече и дернула к себе в попытке задвинуть дочь за спину, и в этот момент волк прыгнул.
Конечно я замахнулась палкой. Я бы в любом случае попыталась сделать хоть что-то, даже понимая, что шансов отбиться от разъяренного зверя нет. И пусть он в секунду вырвал из рук скромное оружие, поранив мне пальцы моей же палкой, и повалил на землю, не оставив даже секунды, чтобы помолиться, но зато у Алисы появились спасительные мгновения, чтобы попытаться спастись.
Беги, Алиса! Беги домой, родная! Сквозь слезы прокричала я, из последних сил упираясь ладонями в нижнюю челюсть волка и пытаясь оттолкнуть от себя зубастую пасть.
Когтистая лапа полоснула по предплечью, острая боль опалила кожу, где-то за головой, невидимая мне, зарыдала Алиса.
Беги, Лиса, беги!
Господи, неужели эти муки бесполезны, и волк, разобравшись со мной, примется за мою крошку?
Отпусти маму! Отпусти! Плохой, плохой волк!
На голову зверю с треском опустилась палка, слишком тонкая, чтобы навредить ему хоть как-то, зато этот удар отвлёк разъяренную громадину от моей шеи, до которой его зубам оставались считанные сантиметры, а затем произошло нечто такое страшное и странное, что мой затуманенный паникой мозг не смог объяснить.
Морда волка резко укоротилась, размылась в смазанное пятно, и вот уже на меня смотрит не зверь, а безумный мужчина. Я застыла, оглушенная невероятным
зрелищем, но пальцы, сомкнувшиеся на шее, быстро привели в чувство и не оставили времени для долгих раздумий.
Я вцепилась в душащую руку, в кровь изодрала ногтями мощное запястье, но гигант словно ничего не чувствовал и продолжал неумолимо сжимать пальцы, перекрывая доступ последним каплям воздуха в измученное горло. Перед глазами поплыли черные круги предвестники скорого обморока, в руках больше не осталось сил и они безвольно упали на изрытую борьбой землю. Я почувствовала, как вся обмякаю и расслабляюсь, теряю сознание.
Полумертвое тело сдалось и даже страх за Алису не мог его заставить двигаться. Я просто смиренно доживала оставшиеся доли секунд без кислорода, когда внезапный ураган снёс с меня сумасшедшую груду мускулов, и лес потрясла какофония ужасных звуков драки.
На грудь упал теплый заплаканный комок.
Мама! Мамочка! Мамулечка моя!
Я с трудом подняла руку и обняла дочь. Алиса тряслась от страха, цеплялась прохладными пальчиками за мои плечи, тормошила, и своим отчаянием побуждала прийти в себя и предпринять хоть что-то для нашего с ней спасения.
Получилось не сразу, но хорошим стимулом послужила безумная драка непонятных существ по-соседству. Сплетенный клубок из человеческих и звериных тел крушил все на своем пути и постоянно оказывался совсем рядом с нами, несмотря на все попытки держаться от него подальше.
Не выпуская дочь из рук, я отползла к ближайшему дереву, где намеревалась попробовать встать на ноги, но в это время клубок дерущихся распался и в нашу сторону кинулся мой несостоявшийся убийца. Грубые пальцы с отросшими ногтями чиркнули по лодыжке, добавляя новых царапин, и я готова поклясться обезумевший гигант хотел добраться до Алиски.
Ему опять помешал второй, не менее громадный и такой же злой громила. Завязался новый виток драки. От шока и запредельного напряжения я мало что соображала, кроме того, что нам с Алиской нужно убираться отсюда, но как раз этого и не позволяли мне сделать страшные до тошноты люди-волки.
Они целую вечность драли друг друга когтями, рвали зубами, били кулаками, постоянно меняя облик с человеческого на звериный, и как бы ни было мне страшно на них смотреть, в конце концов я заметила закономерность каждый из них пытался добраться до нас с Алисой и, в то же время, не давал этого сделать другому.
Все это время дочь сидела на мне, вцепившись руками и обняв ногами, как маленький клещ. Лицо малышка прятала на груди и не было никакой возможности оторвать ее от себя, чтобы встать, но я и не уверена, что у меня бы это вышло после безумной схватки с волком и непосильной борьбы с мужчиной я чувствовала себя побитой собакой, у которой болело абсолютно все.
Звонок телефона напомнил о наличии в этом мире других людей, нормальных, таких, которые не превращаются в диких зверей и не пытаются меня убить, и я несколько секунд мечтала дотянуться до проигрывающего одну и ту же мелодию смартфона, и крикнуть в трубку призыв о помощи. Мечты, правда, быстро улетучились. Мой номер имелся только у Любови Георгиевны, и вряд ли от ее вида раненные, но по-прежнему полные решимости убивать, мужчины разбегутся.
Звонок услышала не только я, но и взбесившиеся недолюди-полуволки. Навязчивый, посторонний в лесу звук, отвлек их от кровавой бойни и выкорчевывания своими телами кустов, мужчины остановились и разошлись в стороны. Они не спускали друг с друга глаз, и одновременно нервировали постоянным вниманием меня, чем вгоняли в краску, оба здоровяка оказались без одежды. Совсем без одежды. Ни единая ниточка не скрывала первобытную мощь чрезмерно развитых тел.