Я зажмурился и лежал слушая шаги, уходящие вниз и мерное хлопание крыльев рядом. Открывать глаза было страшно, казалось, что если дракон поймет, что я жив,то расплавит мне нос одним плевком.
Животное сделало несколько осторожных кругов и приземлилось, я услышал цокот когтей и осмелился открыть правый глаз. Дракон изменился. Он уже не был похож на гусеницу, а больше на новорожденного, еще глупого и неловкого, но зверя. Он стоял у порога и заглядывал в комнату. Одно крыло мягко сложил и аккуратно спрятал, а второе волочилось инвалидом по земле.
Кашель пришел из ниоткуда и мучил больше минуты, всё перед собой кровью захаркал. А потом открыл глаза и увидел зверя прямо перед собой. Тот вылизывал кровь с пола длинным и тонким язычком.
Потом медленно поднял голову и посмотрел на меня. Я задрожал, не смог удержаться. Столько злобы было в глазах у этой твари, столько, что я забыл про боль, обнявшую как бабушка в детстве всё тело и задрожал.
А у зверя дрожал кадык, сузились глаза и ощетинилась сотнями резцов пасть. В глубине, там где у людей болтается язычок и вырезают миндалины, разгорался синий огонек.
Нет, прошептал я и попытался встать, но кости хрустнули и руки не выдержали тяжести избитого тела.
Шарик увеличился, пасть распахнулась, давая ему дорогу. Я только смотрел как шаровая молния раскручиваясь летит мне в глаза и потом синяя вспышка и всё.
Глава 6 Где я?
Как же объяснить что дальше было? Я ведь не филолог какой-то, вот если бы Раису Васильевну, учителя по зарубежке сюда вот она бы, да. Язык у бабы был подвешенный. Помню, как начнет рассказывать про этих древнегреческих богов кто с кем спал, кто кого убил, расчленил и изнасиловал в утробе там такая жесть, круче Санта Барбары. Учительская замирала, когда Васильевна заводилась и рассказывала дирижируя большой кружкой чая.
Я потом даже книжку «Древнегреческая мифология» купил,
чтобы понять приукрасила она свои рассказы или правда такое в школах проходят, но там такая муть была, так нудно и по-дебильному написано, что я её на бутылку пива обменял Костяну. Сначала, конечно, ему повторил, чего от коллеги запомнил. Думал он придёт морду бить на следующий день, но он ничего не сказал, может и понравилась книжка. Может я тупой боксер и не понял ничего. Но Раиска могла рассказать, да.
Эх, сейчас бы послушать как бы она про мои злоключения плела: как я с уродами на улице дрался, как с драконом махался и как в портал провалился она бы смогла рассказать ярко.
Ну а раз её нет Короче протащило меня с огромной скоростью через какую-то синюю трубу, как в аквапарке, и выкинуло в канализацию, как через другую трубу. Шмякнуло о землю, только волны грязи вверх поднялись,как крылья у птеродактиля, а потом вниз рухнули.
Вместо бетонного коридора родного подъезда оказался я на холодной мокрой земле весь в грязи неизвестно где. Сначала я подумал, что гад убил меня и вот он Ад здрасьте. Только для подземного царства холодновато было. Я ведь как представлял себе Ад: ярко, везде горят костры, жара страшная, огромные сковородки шипящие маслом на которых заживо варятся обугленные но живые трупы и котлы с кипящей водой в которых люди лысые как узники концлагерей кричат от боли. Ужас и главное жара. Но мне было чертовски холодно в этой грязи.
Ощущая боль во всех конечностях я пошевельнулся и перевернулся на бок, чуть не набрал полный рот грязи и упал на спину. Высоко в небе зависала луна: неправильной формы, похожая на вареник, но всё-таки луна.
Судя по боли в мышцах я был ещё жив мертвые не чувствуют боли, но как сюда попал понятия не имел. Также это могло быть сном или предсмертным кошмаром, но боль чересчур уж реальная.
«Это ведьма!» вдруг нестройно закричала толпа где-то недалеко и я вздрогнул очень злобно они кричали и голосов было много, а я подумал, что это про меня и рывком сел.
«Ведьма! продолжались разрозненные но очень яростные выкрики Все призраки проявились и даже больше!»
«Что ещё за призраки?» подумал я и чей-то одинокий командирский бас начал тему развивать. Я уже видел улицу, дорогу на которой я появился, канавы на обочине и одноэтажные домики по бокам- такие старые деревянные домики с заборчиками на которых висят горшки, с трубами печными и белыми стенками. Короче занесло меня в какое-то село неасфальтированное, именно поэтому сейчас я сижу грязи и наблюдаю толпу крестьян которые собрались у чей-то калитки и бурно обсуждают какую-то херню. У них факелы, топоры, вилы, какие-то еще палки с цепями и гвоздями и думаю хорошо, что меня они сейчас не видят, а то ведь селюки городских не любят. А это ещё и вооруженные селяне и объяснять им откуда я здесь взялся и чего мне здесь надо, совсем не хочется. Тем временем «басист» говорил что-то интересное.
«В поле появились вытоптанные круги, а на огородах странные фигуры! Я в кузне нашел куколку, искусно сплетенную из прутиков, она болталась привязанная к молоту! К инструменту, который даёт мне еду и кров! А теперь у меня чешутся руки и может отсохнут до завтра! Казни тварь, прошу тебя!»
Под конец речи он так заорал, что я в канаву пополз, побоялся, что они сейчас куда-нибудь пойдут и не хотелось попасться на глаза. Скатился вниз и затаился там, лежа на животе, как партизан.