В пустых глазницах окон мелькали силуэты, за мной следили, уже заметили. Выжидали не появится ли ещё кто-то. Я остановился напротив входа и держал руки на виду.
Витька, ты здесь?
Он появился на пороге. Сгорбленный, взъерошенные нечёсанные волосы, старый спортивный костюм, нелепые белые кроссовки. У меня в районе сердечка моментально защемило. Друг.
В одной руке спортивная белая сумка на застежке, за другую его поддерживает белобрысый чувак. Витька сгорбился и постоянно его тянет вправо, это как в физике на опытах, когда одно вещество отталкивается от другого. Плюс от минуса или типа того. Но белобрысый не дает ему далеко уйти и подтягивает к себе, как жена подвыпившего мужа. Белобрысый ухмыляется. Он доволен, радуется жизни. Все идет хорошо. Обижать инвалида это легко, правда?
Белобрысый в майке с надписью «Алиса», играет мускулами, татуировка на предплечье, но не видно какая. Держит Витьку под локоток и посматривает на меня время от времени. Оценивает. Из дверной дыры, назвать это дверным
проемом нельзя, выходят ещё двое. Один худой, долговязый, второй низкий и похож на алкаша. Скучная нынче гопота пошла.
Витька, привет!
Я вижу как друг напуган и сердце зажимает тисками, адреналин наполняет кисти рук, заставляя кулаки сжиматься и разжиматься. Белобрысый дергает Витьку, заставляя его остановиться, он слушается, но уже смотрит на меня и улыбается. В глазах у него радость встречи и надежда.
П-п-п-.
Белобрысый даёт ему подзатыльник. Удар громко хлопает в тишине, почти как выстрел. Витька дёргается всем телом, но голову не опускает, держится ровно и смотрит на меня. Молодец. Всё как я учил.
Не трогай его!
Мы стоим друг напротив друга. Я, мой друг, и конченая мразь. Чуть дальше по правую и левую руку от мрази два приспешника. Между лопатками так зачесалось что захотелось лечь на землю и крутиться на спине, как это делают собаки.
П-п-п-привет, дрожащим голоском здоровается друг. Я улыбаюсь ему и подмигиваю:
Говорил же, звони заранее как будешь в гости ехать. Городок у нас недружелюбный.
Бабки принес, чмырь? грубо вставляет свои пять копеек белобрысый и дергает Витьку, так что тот сжимается в комок и дрожит. Они подходят ближе. Я чувствую давление крови в висках, начинаю нервничать, пар собирается у крышки, скоро нужно будет его выпускать и тогда спасайся кто может.
Я же говорил не обижать его. Минус сотка.
Белобрысый резко врезал ладонью по шее Вити, так что тот дернулся. Мир окрасился в красный цвет. Я наклонился вперёд. Парочка шагнула, я остановился. Блондинистый ухмыльнулся, улыбкой это не назову, скорее «ухмылка превосходства» и ущипнул Витьку за бок, как ребенка.
Ну не обижайся, малыш. Это твой друг виноват, не даёт дяде денежку.
Еще минус двести. Так вы, нищеброды, денег на папиросы не заработаете.
Дальше вспышка. Куча замедленных кадров, всё в красных тонах, в ушах стучат глухие барабаны и слышно только звуки рассекаемого воздуха.
Белобрысый кривится и замахивается, целя пацану в ухо, но Витька одновременно приседает, поджав голову и с силой выдирает руку из клещей, летит вместе с сумкой на землю и отползает, как рак, прочь, где и сидит всё оставшееся время. Это хорошо, «если не помогаешь, хотя бы не мешай», так я его учил. Белобрысый промахивается и его разочарованно-злое хлебало действует на меня, как укол озверина.
Прыжок и первая подача с правой прилетает с глухим как в тумане хрустом. Голова белобрысого вытягивается на грязной шее вправо и вверх будто собирается оторваться. Я вижу как медленно взлетает цепочка на его груди, поднимается вверх и крестик с распятой фигуркой на несколько секунд зависает между нашими лицами. Я успеваю оглянуться на друга, который еще не сел на задницу, но уже взмахнул руками и вытянул мягкую часть. Лицо у него напуганное, но в глазах решительность. И белобрысому прилетает в живот с левой. Там печень и очень больно, если хорошенько врезать.
Включаю режим «берсерка». Нужно как можно громче кричать, вести себя как полный шизоид и одновременно контролировать все происходящее. Не успел главарь упасть на землю, а я уже рядом с его друзьями. Они еще не поняли что происходит и только поднимают руки когда длинный получает в кадык и схватившись обоими руками за горло пятится назад, выпучив глаза. «Алкашу» хуже всех бедняга получает за троих. Вся ярость вся злость, вся обида за друга уходит в серию ударов по хлюпающему мягкому тельцу и по морде. Я слышу хруст костей под кулаками, я слышу чавкание, костяшки уже влажные от крови я не пропускаю ни одного удара, но грудь и руки по локоть в красном.
Переключаюсь на длинного, который качается как маятник, взявшись за горло, ногой ему прилетает по кругляшкам и глухо воя он катится по земле. Белобрысый уползает на четырёх, оглядывается на меня с перепуганной мордой. Как же это бесит!
Стой! меня хватают за руки и развернувшись еле успеваю остановиться. Это друг, и он оттаскивает меня прочь.
Хватит! Идем! Успокойся, М-мишка! Оставь их.
Я опять рвусь в бой, но уже слабенько, без огонька. Тройка смешно расползается в стороны, как тараканы. Бегут кто куда, даже не оглядываясь. За мелким остается кровавый след, наверное из носа хлещет кровавый водопад.