Мужчина замечает «нас». Оглядывается, поднимается и смотрит пристально. Это газета у него в руках, а не телефон. Он складывает её и кладет в старомодный портфель, такой с какими ходили при совке представители власти и мелкие бухгалтеры. Он медленно встает и одевает шляпу с высокими полями. Только не это Стой, женщина. Остановись!
Меня выкидывает в реальность и с размаху швыряет об пол спиной. Я кричу и машу руками и ногами, как перевернутый таракан. Паника захлестывает как вода утопающего, уж кому не знать, и я замираю. В комнате ни души. Это комната. Моя комната. Это дом. Мой дом. Я дома. Всего лишь дурной сон.
Матерясь как Толян в запое (видела бы меня сейчас Катька, любовь бы закончилась раз и навсегда) я выхожу на кухню, включаю свет. Яйцо стоит там где я его забыл. Холодное и безразличное страусиное яйцо.
Это ты, бл.! замахиваюсь с такой силой, что только громадным усилием воли могу остановить кулак на подлете. Конечно, оно молчит.
Это ты мне опять сны крутишь? Как ты задрал уже со своими посланиями!
Я скриплю зубами, так что нижняя челюсть начинает болеть и бью кулаком в стену. Потом вторым добавляю и опять. И опять.
Хватит насылать на меня эти кошмары! Я ничего не могу сделать!
Яйцо безразлично молчит. Сверху кто-то стучит по трубе, намекает, чтобы кто-то заткнулся. Где телефон? Он тоже здесь. Смотрю на время двенадцать часов ночи и одна минутка. Почти ровно полночь. Спать бы еще и спать, завтра ведь на работу.
Сейчас точно никуда не пойду. Ночь. И вообще, женщина эта наверняка уже мертва!
Нужно говорить тише. Стены у нас тонкие.
Завтра поговорю с Лёхой. Осторожно поговорю, а то этим только скажи, так ещё тебя и посадят, за то что много знаешь. Понял, ты, яйцо?
Яйцо молчало. Требухашка затаился и жаждал крови. Да фиг тебе, а не моя кровь, принципиально. Не люблю когда на меня давят.
О, пропущенный вызов. Кто там ещё звонил? Не удивлюсь если с того света или типа того. Двенадцать часов ночи, блин, нормальные люди спят в это время!
Пропущенный вызов. Три раза. «Витька со склада». Вот это нежданчик! Старый заграничный друг-заика ух ты моя лапочка, соскучился?
Я нажал «перезвонить» и пока шли гудки разглядывал яйцо. Яйцо в свою очередь разглядывало меня. Витька взял трубку.
П-п-п привет. М-м-мм-м
Привет, привет товарищ-коллега. Не спишь?
Н-н-н.
Да не волнуйся ты так, друг. Я очень рад тебя слышать, даже не представляешь как. Что там у тебя шумит и стучит на фоне? Едешь куда?
Д-да.
И куда же? Просвети меня, друг мой дорогой.
Тут его так «заклинило», что пришлось ждать целую минуту, чтобы смысл понять. Ехал он ко мне. В гости. На поезде. Сейчас. Вот и звонил, чтобы предупредить, а я спал и не слышал.
Не-не-не надо было?
Нормально всё, друг! Прибываешь
когда?
В-в-в в п-пять утра. В-в-в-.
Встречу не переживай. В пять утра. Уже запомнил.
Ты ты ты не рад?
Чувак, ещё как рад, немного покривил душой я, тут и поговорить не с кем. Ладно, остановку не проспи, мне тоже нужно отдохнуть. Полночь на дворе, приедешь, поболтаем.
Пока.
Связь оборвалась, и я сел. Сна не в одном глазу, вот чёрт. Не то чтобы я не рад его видеть. Очень даже рад, вот только навалилось все как всегда одновременно. С работы нужно отпрашиваться, чтобы пацана встретить. Тут ещё яйцо это посреди кухни. И Юра маньяк похоже жив и меня вряд ли забыл. Неохота парня в это втягивать, но с другой стороны нужно мне с кем-то поделиться мыслишками, а то и башка так лопнет от внутреннего давления, как арбуз от спрятанной внутри петарды в тв-шоу. А Витюха не местный. Погостит и уедет с богом. Подвергать его опасности не буду, да и он всё равно не поверит подумает, что издеваюсь.
Я вытянул коробку из-под стола и завис над яйцом как неотвратимый злой рок.
Не знаю стоит тебя показывать или нет, Требухашка, но пока посиди в коробке.
Он молчал и не сопротивлялся.
И никаких больше дурных снов на сегодня.
3.
Не знаю кто там заведовал моими снами, но больше их этой ночью не было. Я заснул так сладко, что проспал бы всё, включая работу, но на кухне зазвонил мобильник. Он всё трещал и трещал, кричал и кричал, а я переворачивался с боку на бок, ругаясь и стараясь поймать ощущение тепла и покоя, которое обычно ловит тебя на грани сна и пробуждения. Именно в такие моменты разбиваются будильники и летят телефоны в стену, но на его счастье я свой девайс оставил на кухне. И этот гад не разрядился. Пришлось все-таки вставать.
Злой, как пёс на цепи, я побрел на кухню, дрожа от утреннего холода. Мобильник подпрыгивал на столе и яростно пытался привлечь внимание. Звонил Витька. Время пять пятьдесят шесть. Черт, да я кажется проспал!
Блин, как же неудобно. Я ответил на звонок и быстро-быстро заговорил, чтобы Витька не успел вставить слово, не успел начать ругаться. Черт, как же неудобно!
Алё, друг, я уже еду! Немного опаздываю, прости, неудобно вышло. Зайди в здание вокзала, возьми себе кофе погрейся. Сейчас я буду!
Это не Виктор.
Голос по ту сторону мобильной волны не заикался и не врал. Я похолодел, по спине прошла такая волна жара, что можно подкуривать без спичек. Я закрыл глаза и бесшумно выдохнул, волна жара сменилась ледяной волной. Неужели? Не может этого быть. Неужели он достал его? Он схватил моего друга.