Я выпрямился и Витьке подмигнул.
Требухашка до вечера выдержит, а может, и сутки, судя по цветущему виду, но лучше пополнить запасы. А легче, чем в Сорентино, этого не сделаешь. Если увидишь крылатого звони. Прибегу, огрею по башке палкой колбасы, и перья вырвем.
Щи-щи-щипчики брать?
Да пошутил я. Опасно днём в такие игры играть. Хотя там парк, конечно, и деревья закрывают дорогу, но мне работать нужно, а не за нечистью охотиться. Ночью. Всё ночью. А ты мне должен операцию подготовить.
Есть! откозырял довольный Витька.
И это Причешись что ли. Приведи себя в порядок, не позорь меня.
Грубо, но нужно было так сказать. Он мой друг, если что. Ничего личного, но если не напоминать, то будет ходить нерасчёсанный, с запахом изо рта и незастёгнутой ширинкой. В таком виде его быстро запомнят, и «секретного агента» не получится.
3.
Телефон окончательно умер, пока я завтракал,
и пришлось шнурок брать с собой. Там, в раздевалке, поставлю на зарядку. Витька уже встал и умывается, а мне пора валить. Вздыхаю и, не прощаясь, выхожу в подъезд. Запасной ключ на всякий случай захватил я Витьке доверяю, но мало ли что может случиться?
Подъезд по-утреннему спокоен. Где-то гудит стиральная машинка, где-то работает телевизор и шкварчит сковородка, но в основном тишина и спокойствие. Эх, помню, ещё недавно здесь такое творилось, что даже и не верится, но пришли люди в чёрном: назад время отмотали и чёрным приборчиком перед глазами горожан сверкнули. Но, судя по всему, недостаточно хорошо. Я всё помню. И город помнит, продолжая распространять крылатую заразу. А нам с Витькой, похоже, придётся поработать санитарами.
Здорово, сосед.
А, опять ты. Я ничего такого не сказал, но подумал. Андрюха грёбаный алкаш, который нервишек мне попортил в своё время, пока крыльев не лишился. Теперь он вроде ничего, но осадочек остался.
Слышь, ты обижен на меня немного или как?
Нет, конечно, дядя Андрей, говорю совершенно искренне. Почему бы мне обижаться?
Да так, мямлит он и чешет грудь. На ногах смешные, не по размеру, тапочки в коричневую клетку. Концентрируюсь на них. Какие-то у меня сны плохие в последнее время. Ты веришь в эти, как их, вещие сны?
Не очень.
А я верю. Матушка моя свою смерть видела за год до того, как рак обнаружили.
Ясно.
Вижу, неинтересно тебе, сосед. Я как пить бросил, всякое замечать стал, слышь. Водка она многие чувства отключает напрочь, даже скрытые, слышь. Всякое мне видится. Хочешь, расскажу?
Давайте в другой раз? На работу спешу.
Всё-то ты на работу спешишь. Что там за работа важная, слышь? Может, возьмёшь помощником?
Пока, говорю. Вечером, если что, пообщаемся.
Он кивнул, соглашаясь, и долго меня взглядом провожал, вздыхая. Не, этот долго не продержится сорвётся и опять запьёт.
4.
Толик переодевался и курил одновременно. Точнее, сидел в одних трусах, попивал кофеёк и дымил сигареткой.
Мишка, здорово. Кофе будешь?
Не откажусь.
У нас самообслуживание. Кофе в банке, сахар в кружке. Пользуйся, не стесняйся.
Я и не стесняюсь.
Демонстрируя это, насыпал себе покрепче, хорошо разбавил сахарным песком, залил кипятком и устроился на своём диванчике переодеваться.
Ты это
Он почему-то выглядел смущённым. Косился на меня одним глазом и тянул бычок до конца, стесняясь, как школьник перед первым поцелуем.
Я там наговорил ерунды про крылья. Только не говори никому засмеют же.
Хорошо, не парьтесь.
Ты ведь не ходил на него глазеть?
Что?
Бармена с крыльями не искал?
Толик косился уже не смущённо, а как прокурор на допросе. Хитрый дядька. Непростой.
Не искал?
Я по кабакам не хожу. Да и в сказки не верю, дядя Толя.
Кажется, поверил. Успокоился и кофеёк пьёт, блистая ляжками. Но не всё ещё сказал. Чувствую, что не всё.
Чего вздыхаете, дядя Толя?
Он махнул рукой и принялся молча одеваться, собираясь с мыслями и тяжело дыша. Дед будто постарел на десяток лет. Я предпочитал не торопить, не допрашивать в таком состоянии он сам всё расскажет, сам выложит, как на духу. Нужно только подождать.
Этот бармен, выдохнул напарник, молодой парень такой. Убил свою девушку и сбежал. Очень жестоко убил, и теперь его ищут.
Жесть.
Ты не подумай. Я его не знаю. Совсем не знаю. Я тебе наговорил всякого. Померещилось что-то, а тут такое. Я ведь сидевший. Если свяжут с этим делом, хоть как-то, опять мотать отправят срок. А мне уже семьдесят два.
Он выглядел жалко и смотрел на меня, как старый пёс из-под густых бровей.
Дядя Толя, вы за кого меня принимаете? Да и не спросит никто. Вы ведь не знакомы с ним?
Нет, замотал он головой. Выпивал, он за стойкой был. Говорили иногда. Вдруг кто запомнил?
Дядя Толя, да всем плевать. Кто там, что помнит в тех кабаках. Да и опрашивать будут родню, друзей, соседей девушки. В крайнем случае другого бармена. Мне ли вас учить?
Стрёмно, Миша, подытожил он и закурил ещё одну вонючую папиросу. Стрёмно. Идём поработаем.
И мы поработали. Машин сегодня было много. Валя с директором замучились с накладными, бегая туда-сюда. То свет выключат, то в принтере краска закончится, то у водил какие-то претензии, то у директора недостачи по товару. А наше с Толяном дело маленькое ящики разгружай, вози, выгружай, назад возвращайся, и всё по новой. У деда даже времени перекурить не было, а я на время забыл о всех насущных делах и вечерних планах.