Друг все-таки решился и дал мне знак повернуться к лесу передом, а к нему задом.
Ну что там? спрашиваю через пару минут.
Руки проходят сквозь них. Это мираж.
Ясно. Вот возьми щипчики и попробуй еще раз.
Он послушался и уверенно взял инструмент в руки.Я прислушался к своим ощущениям, легкое покалывание и все.
Больно?
Что там?
Схватил и т-тяну. Потихоньку выходит, если крутить вправо-влево.
Ну так дёргай!
И он дернул. Да так, что крылышко наружу и вытянул за один раз. Я обернулся и улыбнулся ему, чтобы успокоить перепуганного. В руке у парня дрожали щипчики с зажатым полуметровым пером.
Дай-ка на минуточку.
Я забрал у него крыло, вернул щипчики и полез в шкаф, открыл коробку и кинул туда перо. Оно аккуратно легло между стенкой и яйцом, почти обнимая его в тесноте.
А теперь повтори ещё раз, только быстрее.
Витька смело кивнул и не подкачал. Боли не было совсем.
«Да ты хирург, сказал я, засовывая второе крыло в ту же коробку. Слушай, мне на работу нужно. Вечером приду с пивом и все объясню. Ну, всё, что знаю сам. Видел коробку в шкафу? Не открывай ее. Там яйцо, его трогать нельзя. Нельзя его мочить в воде, кормить после полуночи и включать свет Короче, не трогай».
Где-то я это уже слышал, задумчиво и почти не заикаясь размышлял вслух друг, пока я одевался. А пинцет куда п-положить?
Кидай на стол. Ты понял, что я тебе сказал?
П-понял.
Ну что там?
М-м-ми-ми
Я это, что случилось? Не нервничай!
Пришлось приложить немало усилий, чтобы понять напуганного друга. Яйцо ожило. Он скучал на кухне глядя в окно, когда в шкафу начала прыгать коробка. То есть сначала он подумал о крысах и шуршании хвостов, но когда дверцы стали дергаться от ударов изнутри, мнение поменял.
И что там? начал нервничать уже я.
Я к-коробку открыл. Яйцо желтое и п-подпрыгивает. Скорлупа трещит. П-приезжай, Мишка! Я свет не включал и воду на н-него не лил, а оно с-скачет.
Пришлось выругаться, попрощаться и вызов сбросить. Конечно, я сказал, что скоро буду. Магазин вот он рядом. Вон маленькая фигурка Толика бродит у склада. Дымок от папироски видно. Вон хозяин с телефоном круги нарезает, с кем-то разговаривает. Вон тётя Валя выглядывает из окошка. Похоже машину ждут, разгружать нужно. Чёрт побери! Как мне все это дорого! Прости, дядя Толя. Сегодня придется поработать за двоих.
Пацан встретил меня на пороге, двери спокойно открыл и на кухню отвел.
Спит. Успокоилось.
Твою же дивизию, Витька, разочарованный я пошел разуваться.
Я д-думал щ-щас что-то вылупится.
И что? Не вылупилось?
К-крыльями обложилось и затихло.
Крылья обвивали яйцо, как лозы винограда крышу дома, и прижимались к нему тесно-тесно как дети к мамочке. Такие у меня ассоциации возникли, когда достал яйцо на стол. Теперь оно уже не было серым как раньше, а пожелтело и потрескалось. Нехорошие у меня ощущения были от этого натюрморта.
Ч-что это?
Яйцо, не видишь?
А п-почему т-т-такого ц-ц-цвета?
Не знаю, испортилось, наверное. В записке ничего об этом не писали.
В какой записке?
Я махнул рукой и принюхался. Яйцо не воняло, но это еще ни о чем не говорило. Может и нет уже Требухашки, потому что кто-то слишком долго решается.
«Если хочешь вырастить нового друга капни своей кровью на яйцо».
Кажется мне, милый друг, нужно пробовать. Или сейчас или никогда.
Под перепуганным взглядом Витьки я занес кулак над яйцом и замер. Не то чтобы боли боюсь, но порезы потом так долго заживают. Не научился человеческий эпителий быстро регенерировать.
«Только хорошо подумай сначала, питомец это не только развлечение, а еще и ответственность. Твой город не вычищен до конца, а питомцы жить не могут без охоты, как люди без крыльев. Готов ли ты? »
«Ой,» пробормотал Витька, когда первая красная капля полетела вниз и ударилась о серую плешь яйца, окрашивая серое и жёлтое в красно-бурое. Яйцо громко хрустнуло, но уцелело. Вторая капля упала следом и яйцо вздрогнуло. Скорлупа окрасилась в красный, трещины поползли вверх, уменьшаясь в размерах, поверхность немного пульсировала как пузыри на поверхности лавы. Мы смотрели молча, а я по мере сил поддавал кровавого топлива.
Яйцо не рождало нового монстра, оно наоборот закрывало все границы и трещинки. Рождался не Требухашка возрождалось яйцо. Когда регенерация остановилась я ладонь салфеткой перемотал, оставив Витьку сторожить.
Оно п-перья в себя впи-пи-тало.
Что?
П-перья в-в-в себя впитало. Засосало. Пы-пы-притянуло и засосало.
Я понял, говорю, кажется нам нужны еще перья.
Другого выхода не было и я всё рассказал. Про то, как Требухашка первый раз меня вырвал на ту сторону, про то как он здесь оказался, про мои сны, которые превращались в реальность, про Юру Безотчества и проводницу из пустого ночного вагона, про жуткого демона, про крылья, и во что вылилась вся эта катавасия. Всё рассказал как на исповеди а Витька мне будто грехи отпускал.
Веришь мне?
Д-да.
Яйцо неподвижно стояло на столе, как третий участник разговора. Прошел только час, а мне казалось, что рассказ длился полдня.
И что будем д-делать?
Я пожал плечами.
Бредово звучит, Витька. Но похоже на то, что я курица-наседка для неземного существа. Ты что думаешь?