Что если будет еще одна эпидемия? сказала королева. И вообще, мы еще не уверены, кончилась ли она.
Принцессы обрадовались, что лачуги остались, раньше у них не было друзей такого же возраста, теперь их были десятки. Первой принцессе исполнилось восемь, а младшей три. Они проводили дни, бегая по участку с новыми друзьями, открывая новые игры. Когда им хотелось есть, они забегали в хибары друзей и просили чего-нибудь поесть, днем, когда слишком жарко было играть снаружи, девочки засыпали на земляных полах покрытых пальмовыми листьями хижин.
Четыре года спустя разразилась еще одна вспышка чумы. На холм переехали новые люди. Как и предсказывал Савант, хижины вокруг стен незаметно превратились в деревушку с кривыми улочками и лавками на углу. Жилища больше не состояли лишь из лачуг и хижин: один за одним стали появляться дома под черепичными крышами. Но в небольшом поселении не было ни канализации, ни других удобств. Когда менялся ветер, запах испражнений и нечистот врывался в Отрэм-хаус, поднимаясь от нужников на дальней стороне утеса.
Английский чиновник из администрации округа озаботился образованием принцесс и нанял для них английскую гувернантку. Только одна из принцесс выказала склонность к учебе самая младшая. Они с Долли извлекли больше всех из пребывания гувернантки. Обе бегло заговорили по-английски, а Долли даже научилась писать акварелью. Но гувернантка осталась ненадолго. Ее настолько возмутили условия заточения королевской семьи, что она обратилась к местным представителям Британии. В конце концов ее отослали обратно в Англию.
Принцессы стали старше, как и их товарищи по играм. Иногда мальчики дергали девочек за косички и налетали на них, бегая по двору. Саванту выпала роль защитника и рыцаря. Он устремлялся в деревню, возвращаясь с синяками на лице и кровоточащей губой. Долли и принцессы окружали его в молчаливом благоговении, не задав ни единого вопроса, они знали, что Савант получил эти раны, когда их защищал.
Савант к тому времени превратился в высокого смуглого юношу с широкой грудью и постриженными черными усами. Теперь он служил не только кучером, но и привратником. Для этой цели ему выделили сторожку около ворот, где он мог поселиться. Комната была маленькой, с единственным окном и пружинной кроватью, единственным ее украшением служило изображение Будды в знак того, что Савант обратился в эту религию под влиянием короля.
Обычно комната Саванта была запретным местом для девочек, но едва ли они могли остаться в стороне, когда он лежал там, страдая от полученных из-за них ран. Они находили способ проникнуть внутрь незамеченными, с тарелками еды и пакетами конфет.
Однажды в жаркий июльский полдень, войдя в комнату Саванта по каким-то домашним делам, Долли обнаружила его спящим на пружинной кровати. Он был нагим, за исключением белой набедренной повязки, хлопкового лангота, завязанного между ногами. Сев рядом, Долли рассматривала его поднимающуюся от дыхания грудь. Решив разбудить его, Долли потянулась к его плечу, но вместо этого рука оказалась на шее. Кожа Саванта была скользкой, с тонкой пленкой влаги. Долли пробежала пальцем к центру груди, по лужице пота, скопившейся
в ложбинке, к спиральному завитку его пупка. Линия тонких волос прокрадывалась вниз, исчезая во влажным складках хлопкового лангота. Долли дотронулась до волосков кончиком пальца против направления роста, приподняв их. Савант пошевелился и открыл глаза. Долли ощутила на лице его пальцы, проводящие по контурам носа, приоткрывающие ее губы, скользящие по кончику языка, бегущие по изгибу подбородка к горлу. Когда он дошел до шеи, Долли остановила руку.
Нет.
Ты первая меня трогала.
Ей нечего было ответить. Она сидела молча, пока он распутывал застежки и завязки. У нее была маленькая, неразвитая грудь с изящными торчащими сосками. Его руки кучера покрывали колючие мозоли, и неровности ладоней сильно царапали мягкие груди. Долли положила руки на его бока и провела ими вниз по ребрам. На ее виске болталась одна прядь, и капельки пота стекали по кудряшке, медленно капая с ее кончика на губы.
Долли, ты самая прекрасная девушка в мире.
Ни один из них не знал, что делать. Казалось немыслимым, что их части тела были созданы, чтобы соответствовать друг другу. Их тела скользили, терлись друг о друга и царапались. И вдруг она почувствовала, как между ног разгорается пламя боли, и громко вскрикнула.
Савант распутал хлопковый лангот и вытер им кровь, промокая ее с бедер. Другим концов ткани Долли стерла красные пятна с его члена. Савант вытер ей лобок. Они снова сели на пятки лицом друг к другу, колени между колен. Он накрыл переплетенные ноги мокрой белой тканью яркая кровь с матовыми пятнами семени. Оба смотрели на ткань в молчаливом изумлении это сделали они, эта ткань стала знаменем их союза.
Долли вернулась на следующий и день и еще много дней после. Она спала в гардеробной на верхнем этаже. В соседней комнате ночевала Первая принцесса. Около кровати Долли находилось окно, а снаружи, только протяни руку, стояло манговое дерево. Долли выскальзывала по ночам и забиралась обратно на заре.