С обнаружением господского тела кухарка берет на себя верховодство всеми делами по дому, без указаний госпожи этим домом заправлять. Конец суете наступает в полдень, когда прибывает сестра госпожи с криком: «Что там с моим шурином?!» Хотя никто в доме не помнит, чтобы ей посылалась хотя бы весточка. Первое, что делает сестра, именующая себя «дамой госпожой Моронго», распоряжается, чтобы тело перенесли из гостиной в одну из задних комнат, куда никто обычно не захаживает. В конце концов, не держать же покойника в семейных покоях, тем более что в нем дырка.
Госпожа Комвоно большую часть дня проводит в постели, и ей не хватает воли сказать своей сестре и девяти племянникам, чтобы они молчали вы, мол, нарушаете мое горе. Кухарка начинает беспокоиться о том, что ее госпожа ест всё меньше и меньше, а через два дня хозяйка вообще перестает принимать пищу.
Ай-ай, какой конфуз, сокрушается ее сестра и добавляет: Ну, раз так, дайте миску поглубже моему средненькому. Он вечно обойден вниманием со стороны старших и младших, так пусть хоть еда не пропадает даром.
В ту ночь кухарка идет к хозяйке проведать, не захворала ли та от горя, и застает ее крепко спящей, но не на супружеском ложе, а на полу. Думая, что госпожа упала, она спешит ее разбудить и поднять обратно на кровать. Но хозяйка отбивается и говорит, что на полу прохладней.
Но в комнате и без того нежарко, госпожа, замечает кухарка, зачем вы ищете, где еще холоднее?
Она смотрит на пол и видит там подголовник и всякое белье, разложенные в виде постели.
Там на кровати дух, отвечает госпожа Комвоно. Кончина была нехорошей, и теперь он у меня в постели. Прошлой ночью даже залез мне под ночную рубашку.
Кухарка выходит за рамки своего положения и говорит, что, возможно, ей, должно быть, лестно сознавать, что даже с того света ее супруг по-прежнему испытывает к ней столь неистовое желание, на что хозяйка отвечает:
Я не говорю, что это был он.
На следующий день сестра вразвалку заходит в поварню и, обмахиваясь веером, спрашивает, что теперь делать: бедная женщина разговаривает сама с собой. Один из близнецов говорит:
Может, она так общается с предками? Наверно, беспокоится о безопасном переходе своего мужа. В смысле, в потусторонний мир.
Именем богов больших и малых, кто позволил этому недоростку разговаривать со мной? негодует сестра.
Это колдовство и магия, говорит рабыня, и эта мысль поселяется в доме.
Кухарка заявляет, что ни за что не оставит хозяйку в беззащитном состоянии, потому что такая неверность выйдет ей боком и отравит поиск новой работы. Рабыня не может уйти, потому что принадлежит семейству Комвоно. Мальчики-близнецы просто отказываются уходить, хотя спят даже не в доме вместе с лошадьми, а Соголон некуда податься. Библиотеку закрывают сразу вслед за тем, как близнецы перетаскивают хозяина в гостиную. Каждый на свой лад ждет дурных знамений и зловещих чудес, но ничего не происходит.
Никто не звал, но является судья с двумя помощниками, вид у которых такой, будто их яйца давно облысели, но они всё еще ждут там волос. Хозяйка с ними разговаривать не в настроении, ограничивается фразой, что имя Комвоно уж наверняка дает ей уединение, чтобы
оплакать мужа. Кухарка не в настроении смотреть, как незваные гости переворачивают всё в доме вверх дном, особенно когда первое из их деяний нечаянно опрокинуть боле, а потом чесать в затылке, почему он не разбился.
Ладно. Преступление не лодка в ночи, бодрится судья, незаметно мимо не проплывет.
Хорошо, тогда изловите демонов, что пригвоздили его под потолком, и прогоните их, коли уж вы такие въедливые, говорит ему кухарка.
Всем в этом квартале известно, что судья настолько же труслив, насколько глупы его помощники.
Я с этим домом еще не закончил, объявляет он, хотя с ним самим всё явно кончено, потому как больше он ни разу не объявляется.
Еще через пару дней съезжается родня со стороны жены и мужа числом столь великим, что дом разбухает и лопается; кое-кому приходится искать жилье поблизости, а другие клянут всё и вся, грозясь уехать домой. Дама госпожа Моронго причитает, охает и раздает проклятия, ведь единственное, о чем она печется, это благополучие сестры, а эти поналетели будто нелюди: тащат всё, что плохо лежит, жрут как не в себя, спят так густо, что ступить негде. Но голос дамы госпожи в доме теперь тонет, так она жалуется кухарке. У госпожи Комвоно общим счетом три сестры, и все прикатывают со своими большими семьями, а у хозяина помимо трех сестер еще и три брата, которые являются с целым сонмищем детей и внуков. Это ошеломляет кухарку, которой приходится звать на подмогу двух женщин, прежде в доме госпожи Комвоно никогда не бывавших.
Семья хозяина явно отличается от семьи хозяйки. Тут-то становится ясно, что они род древний, потому что подобающим образом держатся. Ходят с высоко поднятой головой, как будто не смотрят вниз даже затем, чтобы посчитать деньги; несмотря на всюду расставленные табуреты, сидят на корточках. Все, как один, поджарые и все с хитрецой, как хозяин, будто что-то утаивают, даже друг от друга. Старший брат, притащивший с собой пятерых детей, уже взял на себя проведение обрядов. Младший, ни с кем не советуясь, решает, что хозяин умерщвлен через колдовство, и едва найдя рабыню, тащит ее прямо на середину двора, чтобы пороть, пока не сознается. Одному из близнецов он велит связать ее травяной веревкой, несмотря на брыкания, мольбы и выкрики.