К жилищу монаха они прибыли уже затемно. Стражники, которые за время пути не проронили ни слова, держали факелы, освещая густую черноту хвойного леса. Снег, будто смирившись, что не смог помешать Енын добраться до монастыря, наконец утих, и вскоре путники вышли на просторную, хорошо утоптанную площадку на вершине горы. Посреди нее стоял небольшой одноэтажный храм, пустынный двор которого освещал единственный фонарь.
Енын растерянно оглянулась в поисках монаха, но не увидела ни одной живой души. Возможно, он давно покинул это место, а народ еще об этом не прознал? Хотя территория храма выглядела ухоженной, чисто выметенной и очищенной от снега, а значит, кто-то здесь все-таки жил.
Что привело ко мне столь важную госпожу? раздался позади хрипловатый голос.
Все одновременно повернулись к мужчине, который неспешно вышел из-за деревьев. Он совсем не походил на просветленного монаха: шелковый ханбок, аккуратно убранные в сантху волосы, дорогие туфли, которые носили аристократы. Брови Енын взлетели вверх, и она удивленно рассматривала появившегося мужчину. Он поклонился и остановился в нескольких шагах, с интересом изучая гостью.
Вы монах Чонджи? неуверенно спросила Енын. Она запечатала в сердце горькое разочарование и решила не делать поспешных выводов.
Непохож? Кривая ухмылка исказила тонкие губы.
Когда «монах» подошел ближе, Енын увидела, что он гораздо моложе, чем ей показалось на первый взгляд. На вид ему было не больше тридцати, и это не добавляло уверенности в его знаниях и способности ей помочь.
Понимаю, кивнул он, будто отвечая на ее мысли. Но не стоит судить людей по ханбоку, молодая госпожа. Пойдемте внутрь, здесь холодно, к тому же нам нужно разместить на ночлег ваших могочисленных сопровождающих.
Енын переглянулась с ничего не понимающей Суджон и пошла за монахом только потому, что им нужна была крыша над головой. Разочарование и злость кипели в душе, и она сжала зубы, стараясь сохранить невозмутимое лицо и не показывать, как расстроена своей неудачей. Ничего, у нее есть еще вариант: Суджон выяснила, к какому шаману ходят все знатные дамы Ханяна, и, если этот фальшивый монах ей не поможет, Енын обратится к нему. Она будет искать возможность разорвать их связь с Сином столько, сколько потребуется. А завтра на рассвете уйдет отсюда и продолжит поиски ответа, как ей остаться в живых.
Комнат в монастыре было всего четыре, одну из которых заняли Енын и Суджон. После долгой, утомительной дороги девушки чувствовали себя измотанными и уже собирались лечь спать, как вдруг в дверь кто-то тихонько постучал.
Госпожа. Енын узнала голос монаха и нахмурилась.
Суджон отрицательно мотнула головой, как бы говоря, чтобы она осталась, но Енын накинула чанот и все же вышла на улицу. Монах стоял напротив их спальни и улыбался.
Не думал, что вы проделали такой путь только для того, чтобы переночевать на горе Пэктусан.
Енын поджала губы и ничего не ответила, глядя в темное беззвездное небо. На вершине было значительно холоднее, чем в столице, колючий ветер качал вершины сосен, пробирался в рукава блузки, и Енын
бросила на мужчину недовольный взгляд, ожидая, когда он начнет говорить. Так и замерзнуть недолго.
Удивительно, как сильны в людях предубеждения, мягко сказал монах. Неужели моя любовь к красивой одежде обесценила то добро, которое видели от меня люди?
Енын заинтересованно рассматривала расстроенного ее недоверием мужчину. Он удрученно покачал головой.
Я должен ходить в рубище, чтобы мне поверили? Это печально Однако я знаю, почему вы здесь.
Неужели? почти равнодушно сказала Енын, разглядывая его лицо. Оно было приятным и невольно располагало к себе.
Вам не удастся разорвать связь с духом, тем более с таким сильным, как Сондольсин, вдруг сказал монах, и она оторопело застыла, жадно глядя ему в глаза.
Откуда вы знаете
Госпожа, я же говорил, чтобы вы не делали поспешных выводов о человеке лишь по его одежде, лукаво улыбнулся он и запрокинул голову, будто ища что-то на черном небосводе.
Ответьте мне! От волнения голос Енын прозвучал более властно, чем того требовали приличия, но сейчас ей было не до церемоний. Если он что-то знает, может быть, и правда сможет помочь?
Ваш тон красноречиво говорит о вашем происхождении, беззлобно хмыкнул монах и устремил на нее блестящие черные глаза.
Умоляю, скажите, что расскажите мне все, что знаете, прошу! сбивчиво взмолилась Енын, шагнув к нему. Она выбьет из него правду, даже если придется угрожать.
Я помогу вам, однако у меня есть одно условие.
Что угодно!
Уверены, что сможете выполнить любое мое желание? Не отступите, даже если будет страшно, больно, невыносимо трудно? Из взгляда монаха внезапно исчезли лукавые искорки, его глаза стали холодными и пугающими. И чем-то неуловимо напомнили глаза Сина.
Если вы знаете, как спасти мою жизнь, я готова на все! выпалила Енын, запоздало подумав, что цена может оказаться слишком высокой. Однако все равно хуже смерти ничего быть не может.
Вы пообещали, госпожа, и от своей клятвы отказаться не сможете, жестко сказал мужчина, и от его слов по коже Енын рассыпались ледяные мурашки.