Официальное соревнование между Лавровским и Тетеринским колхозами началось лет восемь назад. Шалыгину хорошо запомнился тот день, когда на районном активе всенародно объявили об этом. Отзаседав, собрались тогда председатели в чайной, чтобы перекусить перед дорогой. Трое или четверо дружков подсели к Шалыгину за столик и с ходу «покатили на него бочку»: и чудак-то он, и не по себе сук рубит, в «Родину» со всей страны за опытом приезжают, там сам Батыгин, авторитет, левой ногой в районе двери открывает, ему все без очереди, а ты мужик тетеринский, коровы у вас на коз похожи, а фермы на сараи. Шалыгин с аппетитом ел гороховый суп и помалкивал, только кровью наливалось его полное лицо не то от духоты, не то от волнения.
Теперь ты мишенью будешь, не унимались коллеги, на каждом совещании бить по тебе будут. А может, и фельетончик напечатают под названием: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». Давай-ка с горя-то по маленькой
А ну вас к чертям! Пуганый, не пропаду
Шалыгин хоть и храбрился, а в душе у него заскреблось сомнение: а может, и впрямь поторопился? Может, обождать бы еще годика два с соревнованием? Нет,
все продумано, обсчитано и взвешено. Соревноваться так уж с сильным. К Батыгину он пригляделся, знал его со всех сторон, перенял от него многое. Он-то вот сумел поднять хозяйство на такую высоту. А ведь земли в основном одинаковые, что в Лаврове, что в Тетеринском. И колхозы рядом река Солоница разделяет, луговая пойма. И села похожи одно на другое: оба на высоком взгорье, на холме. Недаром же люди шутят: из Тетеринского видно, как Батыгин чай пьет, а Мутовкин в Нерехту с портфелем едет. В общем, всего примерно поровну в обеих «державах»: и пашни, и деревень, и народу. Выгонов, правда, в «Родине» побольше. И почва местами пожирнее. Особенно в низинах и на склонах южных, где как раз и проходила сейчас машина Шалыгина. Вон там, по левую сторону от моста, и начинаются владения «Родины»
Шалыгин вскинул подбородок и, хмурясь, долго смотрел на знакомую равнину. Волнообразные чистые сугробы отливали синевой, за кустами краснотала и ольхи виднелся уже подтаявший обрывистый суглинок, и по нему, по просохшей рыжей полянке, прогуливались вороны. «Скоро и пахать, думал Шалыгин, заботливо вздыхая. Гостей надо будет и в Путятино свозить В Кострому придется за покупками посылать, в Нерехте ничего путного не купишь. Сто сорок четыре подарка на собрании будем вручать. А что купить? Опять по самовару? Отрезы? Часы? Все это уже есть у всех. Вот проблема-то Да не забыть бы завтра на слет отстающих доярок кого-то послать. А это ново: слет отстающих доярок, горком хорошо придумал. Везде только передовые выступают, пусть-ка теперь отстающие при народе с районной трибуны отчет дадут. Но кого же послать? А пусть Моторкины едут, Вера с Катериной. Эти разъяснят кривую надоев, пальца в рот не клади»
Валентин Александрович, вы чего это? спросил шофер.
Как чего?
Ну, губами шевелите, будто стишки сочиняете. Нагоняй, что ли, был в районе-то?
Ох, Саша, видели мы разные нагоняи. И торфоперегнойные, и кукурузные. Сейчас с бухты-барахты нагоняй не дают. Из «Родины» к нам едут за опытом, вот что. Вот сижу и думаю: опыт брать легче, чем отдавать его. Это как на экзамене
Шофер понимающе кивнул и переключил скорость: начинался крутой Тетеринский подъем. «Газик», надсадно воя и пробуксовывая, с трудом преодолел его, проскочил мимо старинной колокольни, повернул направо и замер у правления. Поднявшись на второй этаж, Шалыгин прошел не в свой кабинет, а к Матвееву, секретарю парткома. Не раздеваясь, присел к подоконнику.
Дело есть, Григорий Николаевич. Надо посоветоваться. Кликни Ульяну Александровну, Альбину Сторожук, если она тут, и ветеринара.
Зоотехник Тамара Тумбочкина в бухгалтерии. Позвать?
Зови всех животноводческих командиров
Минут через десять главный зоотехник Ульяна Александровна Базина привела своих подчиненных. Матвеев убрал со стола лист наглядной агитации, которой он занимался, и Шалыгин сообщил о гостях из «Родины».
Интересоваться лавровцы будут пока только животноводством, сказал он. У нас еще неделя в запасе. Давайте эту неделю объявим ударной. А то приедут учиться к нам, а учиться-то и нечему
Как это нечему? взвилась заведующая Тетеринской фермой Альбина Сторожук. Мы идем по молоку с плюсом, а у них минус да минус. Они почти пятьсот литров за прошлый-то год потеряли
Да не про минусы я, нахмурился Шалыгин. Ажур чтобы во всем был, ясно? Найдут какое-нибудь ржавое ведро за кормушкой, мелочь вроде, а красней потом. У тебя, Альбина, сторож Иванов опять вчера пьяным был. Сотни коров на ферме, техника, энергия, понимаешь, провода кругом, а он скочурился на клеверной копешке и храпака задает. Это мы будем «Родине» показывать, да?
У них и свои такие-то есть, и еще неизвестно, у кого больше, сказала Тамара Тумбочкина.
Попрошу без шуточек! Тут не оголихинские посиделки, не клубные репетиции
Все специалисты в колхозе молодые, горячие, и Шалыгину нравятся вот такие легкие перебранки, он любит юмор, острое словцо. Сделав «разминку», приступил Шалыгин к цифрам, к показателям, к отелам, к привесам телят. Каждый из сидящих наизусть знал данные по дням и месяцам. Шалыгин записывал соображения специалистов в блокнот, задавал вопросы. За этим и застал я его, тихо отворив дверь. Он узнал меня, заулыбался, показал рукой: садись, мол, обожди. А когда все вышли, мы поздоровались, всматриваясь друг в друга.