Ты! поднял колдун горящие красным светом глаза.
Я, храбро ответил Берт. Верни моей сестре и другим горожанам всё, что украл!
Он пригрозил колдуну пучком сухой полыни и тот оскалился, показав чёрные острые зубы.
Я честно купил
их время, заявил колдун. Оно моё! Сами решили, что дешёвые часы стоят того, чтобы прогулять работу, не пойти на свидание или простоять в очереди весь день!
Нет, моей сестре твою подделку приятель подарил! Да и вообще нельзя обманывать людей: предложить вещь, а забрать время! Возвращай а то осыплю тебя полынью да подожгу!
Колдун вздрогнул и сказал совсем другим, вкрадчивым голосом:
Да ладно, не будем ссориться, Берт. Ты же Берт? Хорошо! Давай я верну время твоей сестре. И не только её, а так, чтобы на долгую-долгую жизнь хватило. А тебе подарю Бездонный кошель, в котором никогда не кончаются монеты! Или, хочешь, Волшебный столик, на котором сколько ни ешь полно еды? Или плащ-невидимку? Или Зеркало красоты для сестрицы? У меня много чего есть...
Колдун похлопал по мешку и добавил:
Зачем тебе все, кто купил часы? Пусть останутся заколдованными и состарятся к утру и Рой, и его дядя аптека тогда тебе перейдёт. С бумагами я помогу! Пусть старятся и хозяин конторы, где ты служишь, и его чванливая жёнушка, и все богачи, и...
Нет! Пусть время вернётся ко всем.
Берт замахнулся пучком полыни, и колдун завопил:
Сожру тебя! Съем! Разорву!
Но Берт не дрогнул: если б мог нечистый его съесть, то и разговаривать не стал бы. А раз с болтовни начал, значит, не может сожрать. Наверное, потому, что Берт часы не покупал и не отдавал за них своё время, стоя в очереди день напролёт.
Твоя взяла! зарычал колдун, теряя человеческий облик. Не подкупить тебя, не соблазнить, не запугать! И полынью весь пропитан! Фу! Будь по-твоему!
Торговец исчез вместе со своим огромным синим мешком. Деревья, кусты и пни вокруг теперь казались совсем обычными. Никто не тянулся к Берту, ничто не мелькало и не пряталось, не ухало и не хлопало крыльями над его головой.
Он сунул руку за пазуху, туда, куда спрятал часики сестры. Но вместо красивой вещицы на тонкой цепочке он вытащил сухую траву и маленькую треснувшую ракушку.
Берт помчался в город. Больше всего на свете он боялся, что колдун обманул его. Но на улицах тут и там зевали и недоумённо оглядывались люди. И все, кого он знал, были не старше, чем вчера. Разве что на один день.
Он прибежал домой и с радостью увидел, что Джил, молодая и красивая, спит, привалившись к ножке стола. Берт разбудил её и проводил в комнату.
...Утром Берт проснулся рано. Тихо позавтракал, чтобы не разбудить сестру, и решил пройтись. Ноги сами привели его на площадь: хотелось убедиться, что всё, что было вчера, ушло бесследно.
На площади возводили большой шатёр, ярко-красный, праздничный. Вокруг уже сновали любопытные горожане. И когда Берт уже уходил прочь, у него за спиной громко закричал зазывала:
Не проходите мимо! Только сегодня и только до заката! Спешите купить!..
Зачем вы зарыли его под берёзой? (реализм, расследование, юмор)
Митрич, а там, под кривой берёзой, труп зарыли! старуха прищурилась и со значением посмотрела на участкового.
Чей труп, Антонина Петровна?
А я почём знаю? Чей-то труп! Там могилка свежая! Эх, видать, бандиты до нашей деревни добрались! Я в Криминальной России всё видела! Ох, шо там деется в телевизоре, шо деется! А теперь и у нас! Ты сходи, проверь: может, кого из дачников кокнули? За своими-то я смотрю, а за энтими не уследишь.
Участковый кивнул: нет там, конечно, никакого трупа, но посмотреть надо.
Митричем Евгения
Дмитриевича Чернова звали только, если что серьёзное случилось. А обычно обращались либо опасливо товарищ участковый, либо без всякого почтения Женька. А что поделать? Институт МВД закончил только два года назад, так что молодой, как ни посмотри, Женька и есть.
По-хорошему полагалось прийти к берёзе с понятыми, протокол составить, а по-реальному Чернов пошёл один: когда ты единственный представитель власти на три деревни, многие важные формальности быстро становятся просто формальностями. Но лопатку прихватил: мало ли, вдруг там мешок мусорный прикопали? Непорядок.
Под кривой берёзой и правда наблюдалось взрытие. Земля вскопана, а затем сверху прихлопана, словно холмик пытались разровнять.
Чернов не особо взволновался: судя по размеру, тут зарыли чьего-то бобика. Грустно, конечно, да и не положено, но случается сплошь и рядом.
Ладно, проверить всё-таки надо.
Взрытая земля поддавалась легко и вскоре Чернов обнаружил мешок. Тканевый, нарядный, золотисто-зелёный навроде подарочного, но большой. Вряд ли в такой красоте собака...
Чернов облился холодным потом, несмотря на полуденную жарищу: неужели младенец?! По размеру подходит... страшное это дело детишки мёртвые. И наверняка не сам скончался: тогда бы вызывали и скорую, и его, участкового.
Ох-ох, а бумаг сколько заполнить придётся! И разборки учинять неприятные!
Чернов осторожно потрогал мешок лопатой. Нет, для трупа содержимое слишком мягкое. Участковый плюнул на предосторожности и вытащил мешок лёгкий! Отряхнул от земли и, мысленно перекрестившись, развязал шнурок, которым перетянута горловина.