Однако самое жуткое было не в кинжале, который вот-вот должен был пронзить девушке грудь. Самое жуткое было в том, что Киру не держали никакие оковы этого не требовалось. Её глаза были широко распахнуты и абсолютно черны. Она находилась во власти специи.
Сердце у меня болезненно сжалось в комок. Рядом Фил издал приглушенный рык и, не медля больше не секунды, бросился на Роджера со своим топориком. Роджер что-то почувствовав открыл глаза и, махнув рукой, отшвырнул энергетическим ударом уже было подоспевшего к нему Фила.
Как вы сюда пробрались ошарашено спросил он, но сразу взяв себя в руки, обратившись к кому-то, повелел. Не дайте им помешать мне!
Из темных углов вышли тринадцать служителей смерти мужского пола. В руках они держали мечи.
Тварь! взревел Томаш, нападая на служителей смерти и яростно орудуя копьем. Где моя сестра
Рядом так же свирепствовал Фил со своим топориком, пытаясь прорваться к Кире. Я махал мечом, но понимал, не успеваем. Пусть Роджер и не был готов к тому, что мы сюда проберемся, но ему нужно было лишь выиграть пару минут и тринадцать стражников с этой задачей вполне справлялись.
Единственное, что оставалось, это расправить крылья. Я сосредоточился, заглянул в себя, едва не пропустив удар в сердце, который отбил отец.
С горем пополам, превозмогая боль, я чудовищным усилием воли обернулся в сокола. В висках замолотила барабанная дробь. Здесь в этом храме ипостась сокола была слабой.
Я тяжело поднялся, но всё-таки сумел подлететь к Роджеру и атаковать его. Что есть силы клюнул этот мешок с говном в руку.
Тот вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли, и кинжал выпал из его рук. Роджер злобно оскалился и махнул рукой. Меня смело в сторону энергетической волной.
Здесь нет твоей власти, сокол!
процедил Роджер, поднимая кинжал, намереваясь довершить свое черное дело, ударив им Киру в грудь.
Я снова подлетел и тюкнул его в темечко. В следующий же миг меня отмело и шмякнуло об стенку. Мир перевернулся вверх тормашками и я скатился на пол.
Больше сил держать себя соколом у меня не осталось, и я вновь перекинулся в человека. Меня традиционно начало тошнить. Из носа текла кровища. Однако, к радости своей, я понял, что с задачей справился выиграл время. Фил таки сумел пробраться к Роджеру и теперь яростно махался с ним своим топориков.
Фил был явно не лыком шит и Роджер скоро понял, что дерется не просто со слугой, которого он мог легко и безнаказанно пинать ногами при каждом удобном случае, но с опасным противником.
До меня, словно через вату, доходили возгласы, которыми они обменивались параллельно схватке.
Она же твоя сестра! рычал Фил, лупя Роджера своим топориком. Выродок проклятый!
Дурак, ей будет оказана великая честь. Она станет невестой и женой самого ворона.
У ворона не может быть невесты и жены!
Среди живых женщин не может, согласился Роджер. Ибо они как носительницы жизни не могут понять смерть. Поэтому и нужен обряд!
Ты чокнутый, Роджер!
А ты ублюдок и не понимаешь ни черта! Породниться с самим вороном! Эта честь, это даст нам власть и богатства.
А цена Ты готов убить нашу сестру!
Драматизируешь, бастард, Кира умрет лишь наполовину, днем живая, а ночью мертвая для него.
Тварь! Ты осквернил её специей! не своим голосом, взревел Фил.
Мне показалось, что пламя свечей вспыхнуло ярче. От Фила отделилась энергия. Да, уровень силы второй, как у меня примерно.
Топорик Фила с хрустом обрушился на голову Роджера. И раскроил ему черепушку надвое. Тело грузно рухнуло на пол. В лицо Филу брызнула кровь.
Нет! завизжали служительницы смерти. Обряд должен состояться!
Сумасшедшие тетки вытащили свои смертоносные кинжалы. От тринадцати их мужиков осталось трое, остальные уже отправились к своей возлюбленной богине Амадей. Мужики в женском культе вообще были бесплатным приложением всерьёз их никто никогда не брал. То ли дело женщины. Они были опасными врагами, тем более вооруженные кинжалами.
Я, превозмогая дурноту, поднялся. Башка кружилась, хотелось жрать, пить и упасть в забытьё. Но я материализовал свой меч. Умру со всеми в бою, если потребуется, но в сторонке отсиживаться не стану.
Обряда не будет! спокойно сказала безымянная, вставая между нами и сестрами.
Безымянная сестра, ты предала богиню Амадей! завизжали служительницы. Почему она не сожгла тебя на месте за это!
Потому что я её не предала, отрешенно ответила безымянная, продолжая сохранять невозмутимый вид.
Оголив левое плечо, она показала на лопатке, горящий алым, знак ворона.
Теперь настала наша очередь офигевать над тем, как нас легко и просто развели и чуть не похоронили в лабиринте.
Мое дело равновесие, без всяких эмоций ответила сестра. Его я храню и ему служу.
Оголив право плечо, она показала на лопатке, горящий золотом, знак сокола. Тут чавка отпала не только у меня. Разве такое возможно, служить одновременно и смерти, и жизни?
Я наполовину мертва, наполовину жива, не поленилась объяснить для особо одаренных безымянная. Мертвая часть служит богини Амадей, а живая Аве. Живая часть меня помнит мужа и ребёнка, мёртвая помнит смерть и то, что муж позволил ей случиться. Я не Белла, но когда-то ею была.