Скажи, безымянная, задумчиво спросил я. Ведь лабиринт-то под храмом?
Так и есть, кивнула сестра.
Значит, есть идея, Фил, Томаш, подсобите.
Я встал парням на плечи и воткнул свой меч в потолок по самое не хочу. Меч подсобляя мне удлинился. Он вошел в камень легко, как в живую плоть. И я прорезал круг, Так, чтобы в него смог пролезть человек. А потом как дал перчаткой по этому кругу. Так что стены задрожали.
В шары мне посыпались камешки и песок. Но проход не освободился. Хотя круг явно поддался вверх. Не хватало мне мощи.
Фил, дай топор! потребовал я.
Эрик, я не уверен промямлил парень.
Ничего он со мной не сделает, догадавшись, что Фил опасается за мою безопасность, ведь топор избранника Триликого, а это был он, и теперь я был в этом полностью уверен, может раскатать, взявшего его чужака, в лепешку. Я ведь тоже избранный Триликим.
Догадался, значит, вздохнул Фил и протянул мне свой топорик.
И теперь, я хренакнул всем сразу мечом, перчаткой и топориком. И на этот раз, вырезанный круг выскочил, как пробка из шампанского.
А теперь, давайте наружу, я спустился и протянул Филу топорик. Спасиб, Фил ты первый разведаешь обстановку, если все спокойно, то потом Безымянная сестра, Лейла, отец, Харви, Томаш, я пойду последним, четко, как в армии, я распределил всех, чтобы не было никаких заминок и препирательств потом.
Как и договорились, Фил выполз первым. Через мгновение его рыжее лицо со шрамом показалось в круглом проеме.
Тут все чисто. Каморка какая-то
Я почувствовал облегчение, но расслабляться было рано. В коридорах вдалеке зашевелилась тьма. На нас со всех сторон помчались твари, видимо, почувствовали гады, что добыча от них ускользает.
Мы, подгоняемые двойной опасностью: чудовищами и ограниченностью времени, резво закинули наверх женщин.
Потом залез Харви. Отец замешкался.
Я останусь, решительно сказал он, вы с Томашем лезьте вперед!
Времени на споры нет! сердито возразил я, оглянулся на оскалившуюся тьму, твари были быстры и стремительно приближались, но мы еще успевали. Давай, вперед!
Отец, видимо, понял, что действительно спорить со мной бесполезно, а время не резиновое и работало против нас всех. Он быстро полез наверх. Харви с Филом подхватили его наверху и втащили.
Вдруг, отделившись от остальной массы, на меня прыгнула тварь. Наскочила сверху и вцепилась в глотку, пытаясь вырвать мне кадык. Я замешкался было от неожиданности, но быстро пришёл в себя и сбросив оторопь, стал бороться. И оказалось это делом очень непростым, почти невозможным руки соскальзывали
со склизкой кожи. Я никак не мог справиться с чудовищем, острые когти царапали шею.
И тут из горла твари высунулся кончик копья. Томаш развернул тварь на копье и откинул прочь.
Откуда у тебя копье? только и смог спросить я, ошарашенный нежданной помощью.
Не знаю, не менее ошарашено ответил Томаш. Вместо меча почему-то появилось.
Ладно, спасиб, быстро поблагодарил я, давай лезь уже наверх.
Томаш взобрался мне по спину и нырнул в люк.
Тут я почувствовал, что время сворачивается. Мгновение и лабиринт закроется, а я останусь в нем навеки безликим чудовищем вечно голодным, вечно алчущим служителем смерти.
Но возможности размусоливать эту жуткую мысль у меня не было.
Я подпрыгнул, уцепился за руки Фила, которого держали за ноги отец с Харви и меня быстро потащили наверх.
Твари внизу бесновались. Одна из них подпрыгнула. Щеку мне обожгло от удара когтей. Пространство ощутимо сворачивалось виток за витком над моей головой. Наконец-то меня затащили. Дырка в полу тут же заросла, будто из нее и не выбивали глыбу камня.
Я был слегка оглушен миллиметражом, что отделял смерть от моей головушки. Все, похоже, как и я пребывали в шоке.
Кажется, тупо глядя на Томаша, заметил я. Ты всё-таки получил то, ради чего всё время хотел меня убить.
О чем ты? не понял Томаш.
Дар Триликого, кивнув на зажатое в руке Томаша копьё, сообщил я, только не меч, а копьё. Просто, всему своё время
До начала обряда осталось пятнадцать минут, глядя на свои часы, заявила безымянная сестра. Мы в северном крыле. Надо спешить в центральный зал.
Не успев толком опомниться, мы вновь куда-то помчались. Распахнулись тяжелые двухстворчатые двери центральной залы храма. И мы буквально ввалились туда всей развеселой толпой. Без всякого представления, что там происходит, не оценив ни свои силы, ни силы противника, мы просто взяли и сделали это, потому что нам нужна была победа, а за ценой мы стоять не собирались.
Повезло, потому что нас, очевидно, не ждали и армии не приготовили, которая изрешетила бы стрелами нашу отчаянную компанию, как только мы вошли.
В зале горели тысячи свечей. Шесть служительниц смерти стояли на коленях и читали молитву для Амадей.
Посередине был круглый жертвенный стол. Рядом с ним, прикованные цепями, стояли две девушки. В одной из них я узнал фрейлину Стеллы, а другая, по всей видимостью, была дочерью трактирщика. Самой Стеллы нигде видно не было.
На жертвенном алтаре лежала Кира. Наряженная в белоснежное кружево, поверх которого была накинута мантия. Рыжую голову Киры украшала диадема, в ушах сверкали подвески, на пальце кольцо, на шее кулон её матери. А последний, шестой дар Матери-богини, Роджер держал напротив её сердца. Кинжал хищно поблескивал в огнях свечей. Роджер стоял с закрытыми глазами и на распев бубнил какую-то молитву.