Я внимательно осмотрел Фила, все время оставаясь внутренне настороже, а вдруг только этого от нас и ждали, что мы займёмся трупами и раненым и потеряем концентрацию. В любой момент обстрелы могли возобновиться. Но пока царила тишь да гладь.
Фил был легко ранен в плечо, а сознание потерял, потому что упал и стукнулся головой. Это было очень хорошо, потому что будь он при смерти, я бы оказался перед сложным выбором. И, скорее всего, не смог бы спасти друга.
Яда в стреле, похоже, не было, по крайней мере я его присутствие не чувствовал. Я обломил черный перистый кончик и протолкнул стрелу дальше вперед, вытаскивая её по всем правилам с другой стороны.
Я не стал прям лечить Фила, на это ушло бы слишком много сил. Я лишь закрыл его рану. И поправил последствия удара в голове. Фил открыл глаза, вокруг которых продолжали синеть очки.
Зачем ты вылечил меня возмутился он.
Чтобы было, усмехнулся я.
Теперь все пропало! в отчаянии схватившись за голову, простонал Фил. Ты сейчас опять потеряешь сознание и
Фил, успокойся. Я тебя немного подлатал. Сил у меня еще на семерых таких как ты хватит. А вот с Лейлой будет сложнее.
Фил замолчал, посмотрел на Лейлу, потом на утыканный стрелами экипаж.
Это да, пробормотал он, явно стыдясь своей несдержанности.
Пока я разбирался с Филом, отец с Харви успели убрать останки тел с дороги и поджечь их с помощью магии, огнем, который локально поедал мертвую плоть и не стремился перекинуться на все подряд. Закончив с трупами они вернулись в экипаж.
Помогите мне вытащить стрелы из экипажа, попросил я.
Стрелы приходилось выдергивать, как дротики, еще больше травмируя экипаж. Жалобные звуки и хлюпанье просто сводили с ума. Экипаж был сделан из
живой плоти, она пульсировала живой болью. И я так явственно ощущал её, будто она стала продолжением меня.
Мне было жаль Лейлу, ведь точно так же эта боль терзала и её. Я стал врачевать раны экипажа. И вдруг почувствовал, что эта странная штука, как будто пытается сплетись с моим сознанием в единое целое.
Первым желанием было оттолкнуть её, но я переборол страх и позволил ей влезть в себя.
Чувствовалось, что сознание иное, не человеческое, иначе, как-то по-звериному этот мир воспринимающее. Однако оно было светлым и несло в себе определенно положительную энергетику. Оно стало помогать мне лечить само себя. Будто делилось своей силой на то, чтобы с её помощью излечил плоть экипажа.
В дырках засветился золотой огонек. Они стали затягиваться. Плачь затихал вместе с болью. И наконец-то я почувствовал, что экипаж, как говорится, соответствует всем нормам эксплуатации подвижного состава.
При этом я хоть и ощутил усталость, но затратил сил раза в три меньше, чем ожидал и сохранил дееспособность. После исцеления, сознание экипажа, как будто съежилось, но не улетело, а отползло в самый дальний уголок меня.
А Лейла так в себя и не пришла. Мы потормошили девушку. Я даже попробовал её полечить, хотя у нее уже точно ничего не болело. Но все оказалось тщетным, ей требовалось время, чтобы восстановиться. А сколько никто не мог даже предположить. Но если бы она и очнулась, было очевидно, что править экипажем она не сможет. Для этого нужны силы, а она слишком ослабела.
Между тем сумерки загустели и грозили перерасти в тьму.
До полнолуния часа три, прикинул отец.
А до храма? спросил я.
Если пешком, то как раз часа три. Если на этом экипаже, то меньше часа.
Выбор был не простой. Мы могли рискнуть, пойти пешком и прийти к шапочному разбору. А могли ждать, пока Лейла придет в себя или пока не вернуться лучники и не расстреляют нас огненными стрелами.
Оба варианта проигрышные. Но был и третий, он как раз доверчиво всматривался в меня из уголка моего сознания. И я понял, что экипаж разрешит мне править собой. Теперь мы с ними тоже имели устойчивую связь.
Я буду править сам, озвучил я пришедшее мне на ум решение.
Эрик, это невозможно, заметил отец.
Садитесь, жестко сказал я, немного раздраженный тем, что отец все время во мне сомневается.
Все уселись по местам. Я тоже разместился на мягком сиденье, положил голову Лейлы себе на колени. Все с явным недоверием поглядывали на меня. Но я-то не мог себе позволить не доверять самому себе. Я мог сейчас только брать и действовать, доверяя исключительно своей интуиции. Я дал газу, и экипаж подался вперед.
Ну, ты даешь, Эрик! с восхищением присвистнул, приунывший было Фил.
Я напряг всю волю, представляя себя за баранкой КАМАЗА. И экипаж к всеобщей радости поехал и не просто поехал, а даже помчался, куда быстрее, чем когда им управляла Лейла.
Такими темпами мы будем у храма через полчаса, усмехнулся Харви. Молодчага, Эрик.
Отец промолчал.
Вскоре совсем стемнело, а я чувствовал, что такими темпами вконец измотаюсь и когда мы приедем в храм, с меня толку будет как с козла молока. Пришлось сбавить немного ход.
Впереди на дороге замаячили огоньки. Интересно, что это? Добрый знак, или Но видимо время добрых знаков ещё не наступило скоро выяснилось, что ничего хорошего в этих огоньках нет. На нашем пути стояли шесть женщин, и каждая держала по горящему факелу. Огонь красиво играл на их лицах и волосах, обозначаю утонченную, но очень холодную красоту.