Несколько мгновений в комнате стояла тишина, только маятник часов отсчитывал время. Шаховский усмехнулся и забрал фигуру противника.
Через час чай остыл, солнце поднялось выше, и в комнате не было разноцветных бликов. Часы всё так же мерно бежали вперёд. Партия закончилась. В комнате стояла тишина.
В центре доски была лишь одна фигура белый король.
Голос Григория Арсеньевича, архимага и князя Южноуральского, нарушил тишину. От него веяло холодной уверенностью:
Пешке или ферзю всё равно никогда не стать королём.
Зал совещаний Совета Солнца в Кашкаринском княжестве был тих. Слишком тих. Каменные стены уходили вверх к высоким потолкам и были усеяны светящимися рунами. На потолке же красовался золотой орнамент, который должен был выглядеть тепло, но от него почему-то веяло монастырской кельей.
В воздухе чувствовалось напряжение. Здесь и сейчас, в тишине, каждое слово, произнесённое даже шёпотом, звучало как приговор.
За овальным столом сидели шестеро Верховных представителей Совета. У всех светлая одежда, украшенная вышивкой и символами церкви, где круг с вписанным в него сияющим солнцем был обязательным знаком.
Во главе собрания сидел Старейшина, а по его правое плечо был Илларион Соснов. Он был молодым, амбициозным и резким слишком прямым даже по меркам церкви. Его лицо не отображало ни одной эмоции, оно было холодным. Руки сцеплены в замок, он смотрел не на собравшихся, а прямо в центр стола, где из серебра и стекла был изготовлен символ света сияющее солнце.
Пригласите, произнёс Старейшина старческим и слегка дрожащим голосом.
В двери ввели Станислава Троицкого вместе с двумя его людьми. Лица у всех троих были бледными, а в глазах читалась единственная эмоция страх. Один из людей Троицких был весь замотан в бинты.
Станислав, хоть и потерял титул в Южноуральске, но держался как аристократ прямая спина, надменный взгляд. Он слишком хорошо понимал, что сейчас на весах лежала не честь, а выживание.
Господа, произнёс он ровным голосом, мы пришли с повинной.
На лице Иллариона не отразилось ни одной эмоции, как и у остального Совета.
Повинное, вновь прозвучал глухой старческий голос Старейшины, это когда ты каешься сам. А вас привели, и вы пришли объясняться.
Станислав выдержал холодные слова и леденящий душу взгляд.
Нас подтолкнули к решению. Мы знали, что род Клинковых связан с хаосом и опасались, что он может стать угрозой.
Хаос угроза всегда, холодно сказал Старейшина. Нам не нужны трактовки.
Дело в Максиме Клинкове, попытался объясниться Станислав. Он не просто маг. Он чересчур силён. Если вы позволите
Мы знаем, кто он, оборвал Станислава Старейшина. Или, вернее, кем он может быть.
Старейшина перевёл взгляд на Иллариона. Илларион медленно поднялся на ноги.
Максим Клинков, сказал он, выговаривая имя с омерзением, погибший больше трёхсот лет назад Архимаг, еретик и изгой. Один из тех, кто пошёл войной против Света.
Он подошёл ближе к Станиславу, не скрывая презрения:
А вы решили, что можете устранить его сами? Без приказа, без поддержки, без благословения?
Станислав не выдержал напора слов и отвёл взгляд, молча.
Ваши действия, продолжил Илларион, провалились. Вы не только не устранили Клинкова, но ещё и утратили влияние, имущество, привели к гибели бойцов и подставили Церковь под прямое наблюдение князя Демидова.
Мы пытались заговорил забинтованный сопровождающий из Троицких.
Вы самонадеянные идиоты! рявкнул Илларион. И если бы не решение Совета, вы уже были бы очищены Светом.
В зале на короткий миг повисла тишина.
Однако, вмешался Старейшина, вы не бесполезны. Пока. В Южноуральском княжестве вы больше не появитесь ни под каким предлогом. Вам предстоит отправиться в Выкречь, на границу империи, и восстановить
там порядок Солнца. В последний год там возникли некоторые проблемы. Особенно с самодеятельностью жрецов на местах.
Эти слова прозвучали как усмешка.
Станислав кивнул. Было сложно сказать, что он чувствовал злость, раздражение, ненависть или горечь. Но главное было не то, что он потерял, а то, что сохранил жизнь.
А что с Клинковым? тихо спросил кто-то из Совета.
Старейшина и Илларион переглянулись.
Мы наблюдаем, ответил Старейшина. Хаос трудно устранить прямым ударом. Он гибок и вездесущ. Его нужно подтачивать, вымывать, разрушать изнутри. И
Старейшина задержал взгляд на эмблеме солнца на столе.
Мы обязательно это сделаем.
Старейшина взглянул на на Иллариона, и в его глазах на один миг промелькнуло то чувство, которое старый и уже поживший церковник испытывал крайне редко надежда.
Собрание закончилось. Илларион остался сидеть в зале один. Он смотрел на золотую вязь, уходящую к потолку. Он не сомневался это тот Клинков, и хаос вновь что-то задумал.
Илларион поднялся из-за стола и вышел из зала. Впереди его ждали агенты, шпионы и подчинённые. И ещё хаосит, которого он собирался убить.
Любой ценой.
Ратибор Володин проснулся задолго до рассвета. У него так часто выходило в последнее время ночь приносила тревогу вместо покоя. Сны, если и были, то были короткими, скомканными и исчезали из памяти едва Ратибор открывал глаза. Он вышел на балкон второго этажа и вдохнул утреннюю прохладу. Выкречь была затянута лёгкой дымкой солнце ещё не успело подняться из-за горизонта.