Чиновники одобрительно закивали. Тихон достал печать и оставил оттиск на нескольких документах.
Сегодняшним постановлением род Троицких лишён всех гражданских и аристократических прав. Если они будут замечены на территории Южноуральска он внимательно посмотрел на меня, то их следует задержать живыми или мёртвыми и передать властям Южноуральска. Имущество, оставшееся у Троицких, подлежит конфискации в пользу пострадавших сторон на условиях, обговорённых при посредничестве Дома Найма.
Тихон сделал движение рукой, и Константинов начал перечислять, что конкретно осталось у Троицких, кому что достанется и так далее.
Некоторое время прошло перед тем, как очередь дошла до меня.
Вам, как одной
из пострадавших сторон, господин Клинков, передаётся недвижимость, включающая бывший особняк Троицких, земельные участки, склады, а также он заглянул в свиток, загородный дом и несколько лавок и магазинов.
Константинов перевёл дух, а затем продолжил:
Вам же, господин Клинков, предстоит принять решение об ответственности слуг, стражи, рабочих и прочих подчинённых рода Троицких. Официальные бумаги вам передадут в течение дня.
Заседание оказалось удивительно коротким. Я подписал несколько свитков, которые были заверены и отправлены в архив.
Когда заседание закончилось, Аристарх со слабо скрываемой улыбкой поздравил меня:
Поздравляю, Максим. Вы теперь самый быстроразвивающийся молодой род в Чернореченске.
Это зависело от того, что Аристарх понимал под «молодым родом». Я мысленно прикинул, сколько людей получали титул и статус знати. Их всегда было немного, единицы. Впрочем, ладно это мелочи.
Мы с Аристархом обменялись парой слов и вышли на улицу. Здесь суетились вестники, курьеры и стражи. Ратуша и город жили своей жизнью.
Где сейчас люди Троицких? спросил я.
Собраны в особняке. Вам выделят представителя ратуши для того, чтобы задокументировать ваше решение.
Я вскочил в седло и вместе с Ромой, Сольвейг и небольшой делегацией от ратуши отправился на западный берег реки в особняк Троицких. Точнее, мой новый особняк. Мне ещё предстояло разобраться с бумагами и недвижимым имуществом Троицких. Сейчас самое главное было принять решение по их людям.
Когда мы въехали на бывшую территорию Троицких, то я заметил стражу. Они охраняли не только людей внутри особняка, в котором я сегодня должен был вынести приговор, но и имущество от разграбления. Мало ли кто бы решил залезть в пустующее дворянское жильё.
Я въехал на территорию через те самые скрипящие ворота. Здесь меня встретила настоящая делегация: служанки, повара, лекари, конюхи, низкоранговые бойцы. Троицкие оставили за спиной несколько десятков человек уставших, помятых, измотанных. В глазах каждого из них я видел один вопрос: будет ли расправа?
Вперёд выступил Григорий, смотритель винного погреба, с которым я был уже знаком. За последние дни он ещё сильнее осунулся. Старик держался прямо, но дрожь в пальцах его выдавала.
Господин Клинков, поклонился он так низко, как позволяла спина. Мы не знали и не участвовали. Нам просто некуда уходить. Мы работали честно.
Держатель винного погреба оказался смелее здоровых конюхов и бойцов. Я смотрел на людей передо мной. Это была земля церковников. Они все люди церковников. А я хаосит. Я вправе как миловать, так и казнить. Не просто по праву знати. А по закону войны.
Глава 11
Комната была уютной, почти домашней. На полу лежали слегка выцветшие мягкие ковры. Старинные часы на стене отбивали маятником полдень. На резном чайном столике из чёрного ореха стоял поднос с чайничком и фарфоровыми чашками. Витраж в окне отбрасывал мягкие пятна зелёного и янтарного света на Григория Арсеньевича Демидова, князя Южноуральска. Он даже немного прищурился от света.
Он сидел в кресле, под спиной подушка, на коленях плотный плед. Рядом на подставке недочитанный том с заметками по преобразованию погодных рун. Если бы вдруг подобный том, исписанный карандашом и одиноко лежащий на невысокой подставке, почти забытый, попал в руки какому-нибудь магу ранга Мастер или ниже, то, возможно, в княжестве произошёл бы фурор, и на свет появился бы новый Магистр.
Стареем, Шах, хмыкнул Григорий Арсеньевич, отпивая горячий дымящийся напиток из чашки. Раньше мы с тобой чай только на церемониях пили, а теперь чуть что, сразу в кресло с пледом.
На подоконнике устроился второй Архимаг Василий Шаховский. Он не особенно любил своё прозвище и позволял называть себя так единственному человеку князю и давнему Недругу. Звучит странно, не правда ли?
Нокогда-то они не были друзьями. Наоборот. Ведь в начале политической карьеры, в юности, Шаховские и Демидовы соревновались как в академии, так и в самом Беловежске. Но с тех пор много воды утекло, и вряд ли кто-то вспомнит, с чего началось противостояние родов. Зато все знали, чем оно закончилось союзом двух архимагов перед лицом медленно наползающей угрозы из соседних княжеств.
Он чуть повернул голову и беззвучно улыбнулся:
Это не мы стареем. Это мир молодеет. Вместе с ним и наши проблемы.
Григорий Арсеньевич лишь цокнул языком и покачал головой. Ему было странно слышать подобные слова от друга.