Это мыло, выдохнула Гермиона.
Малфой пожал плечами.
Ага, я же сказал, что это ничего особенного.
Грейнджер поднесла его к лицу.
Но оно пахнет не так, как твое.
Мыло не для меня. Это гранатовое с твоим ароматом.
О, конечно.
Он потянулся к ней и ногтем вывел на поверхности мыла букву «М».
А ты бы хотела чтобы оно пахло, как я? спросил Драко, смущенно.
Грейнджер могла рассмотреть, как его щеки покрылись румянцем. Что она должна была ответить? Да, ей действительно нравилась идея обладать чем-то вроде украденной частички Малфоя, и кусочек мыла мог бы дать ей все это, если бы имел правильный запах
«Что все это значит, черт возьми?»
Они сидели молча, разделенные мылом, и оба ждали, скажет ли она что-нибудь. И пока Гермиона напряженно думала, как выкрутиться, она услышала шаги. Это были не те быстрые и проворные шаги, которые безошибочно принадлежали бы Гарри; шаг был тяжелым, и человек давил камыши и траву, перепрыгивая с кочки на кочку, быстро и шумно, словно руководствуясь каким-то чутьем вместо зрения.
Грейнджер схватила Драко за руку; у нее похолодела кровь.
Ты тоже слышишь? Она сказала это больше губами, чем звуками.
Уши Малфоя были более привычны к звукам, издаваемым монстрами Темного Лорда, чем ее, и он затаил дыхание его разум торопливо перебирал варианты, кто мог шпионить за ним. Это, определенно, была не тетя Белла: она бы прилетела с визгом и пламенем.
Это Грейбэк, прошептал Драко, не позволяй ему увидеть тебя.
Гермиона покачала головой.
Он все равно узнает, что я здесь! Учует! Мой единственный шанс оглушить его.
Пока нет! На данный момент родители Малфоя хотели мира между собой и своими соперниками; только после того, как они восстановили бы благосклонность Темного Лорда, они могли бы пойти на риск, такой, как, например, начать боевые действия. Драко не мог позволить Психее без крайней необходимости обострить напряженность среди обитателей его дома открытым нападением.
Спрячься и будь наготове! Но сначала позволь мне поговорить с ним. Она открыла рот, чтобы возразить. Пожалуйста, Психея, доверься мне! Времени больше не было. Драко сжал ее в объятиях и накинул плащ ей на голову как раз в тот момент, когда в поле зрения появился Грейбэк. Зрение у оборотня было неважное, но слух и обоняние острые; в лунном свете он, щурясь, смотрел на Малфоя поверх болота, прислушиваясь и принюхиваясь.
Драко тяжело вздохнул: пришло время встретиться лицом к лицу с кошмаром его детства, и совершить самый смелый блеф в жизни.
Почему ты сорвался с поводка? Полнолуние только завтра, рявкнул на оборотня Малфой. Его голос был громким и сердитым, но Грейнджер, прижимаясь лицом к его груди, пока его рука лежала у нее на затылке, чувствовала, как бешено колотится юношеское сердце.
«Может ли Сивый тоже чувствовать это?»
Грейбэк издал низкий смешок, похожий на рычание, как будто Малфой был всего лишь непослушным ребенком, с которым ему приходилось возиться.
Полная луна заставляет нас охотиться, это правда. Но у некоторых оборотней есть жажда крови, возникающая в любой момент. Он сделал несколько шагов вперед; его ботинки хлюпали в воде. Что вы делаете так далеко от своей теплой постели в такую холодную ночь, мастер Малфой?
Я думаю, это очевидно, огрызнулся Драко, давай не будем притворяться, что ты не чувствуешь ее запах на мне.
Конечно, чувствую, подтвердил Грейбэк с тем же злобным смехом. Молодая кровь. И запах свежего мыла Он сделал неприлично глубокий вдох, затем еще один, издав страстный стон, от которого по коже Гермионы побежали мурашки. Руки Малфоя сжались вокруг нее. И ты ей нравишься это я тоже чувствую, мастер Малфой.
Грейнджер крепко сжала свою палочку и постучала ею по ребрам Драко, давая понять, что готова атаковать. Он держал ее неподвижно.
Оборотень подошел еще на шаг ближе.
Похоже, твои родители говорили правду о том, что ты бесполезный, избалованный мальчишка, который ищет встречи с любой шлюхой, какую только сможет найти, и у которого не хватит отваги на то, чтобы предать нашего господа. Ну что ж, давай хотя бы взглянем на эту потаскушку.
Малфой заставил себя громко рассмеяться.
Нихрена. Ты узнал обо мне все, что хотел, теперь можешь вернуться и доложить Яксли, или Долохову, или кому там еще, кто оказался слишком труслив, чтобы прийти и найти меня самому. Расскажи, что хочешь! Мне все равно. Но я еще не закончил с этой девушкой и не отдам ее тебе. Ищи себе добычу сам!
Если я захочу забрать ее, ты не сможешь помешать мне.
А ты попробуй, сказал Драко тихим и холодным голосом, несмотря на то, что под плащом его руки, продолжавшие держать Гермиону, неконтролируемо тряслись. Почувствовав это, Грейнджер моргнула, глядя в черную пустоту. Ей пришло в голову, что этот момент Малфой звучал, почти как Гарри, Гарри, который черпал свою храбрость и силу не из гордости или бахвальства, не из жадной потребности доминировать, а из заботы и любви.
Она затаила дыхание, готовая выпрыгнуть из-под плаща с летящими заклятиями.
Но затем послышалось, как под подошвами тяжелых ботинок снова ломается сухой тростник, и Грэйбэк аппарировал.
В тот же миг Драко рухнул, потому что все его силы были потрачены: он сбросил край плаща с лица Гермионы и упал на спину; его грудь тяжело вздымалась, и он задыхался, глядя на темное небо. Его глаза были широко раскрыты, в них, наконец-то, отразился пережитый ужас.