И теперь у него было время подумать, неужели те сплетни, которые он слышал в Хогвартсе на шестом курсе, были правдой? Пэнси и девочки говорили, что Гермиона целыми днями сидела в больничном крыле и ластилась к Уизли после того, как его отравили. Они высмеивали это, как отчаяние и жалкое зрелище, и, возможно, были правы, но, зная гордость Грейнджер, когда дело касалось Уизли, то она могла так и не сказать ему, что до это ухаживала за ним.
«На самом деле, удивительно, что он выжил после отравленной медовухи», размышлял Малфой. Это было скорее невероятным везением Поттера и удачным выбором времени. Бутылка была прислана из поместья и предназначалась для нападения на Дамблдора, который легко справился бы с отравлением с помощью контрзаклятия. Это было не столько покушение, сколько мольба о помощи, посланная матерью Драко: в то время как ее муж находился в тюрьме, жизнь сына была под угрозой, а дом заполонили Пожиратели.
Стоя над спящей Гермионой, Драко как никогда радовался, что отравление рыжего не имело к нему никакого отношения.
Но ему не давало покоя, как она воспримет все, через что они прошли, когда проснется. Узы между ним и Гермионой были настоящими, формализованными и торжественными, но укол ревности все же пробрался к нему в душу, хоть он и повторял себе, что месть за романтические промахи Рона Уизли никогда не была частью того, что объединяло его и Грейнджер.
Под одеялом Драко нашел ее руку и медленно поднес к своим губам. Это была ее левая рука, та самая, для которой он обещал найти кольцо. Что ж, ему и его семье еще многое предстояло исправить.
А его сомнения Это, определенно, должно было прекратиться было паранойей сомневаться в том, достаточно ли реальны их отношения были с ее стороны. С тех пор, как они вновь встретились в качестве Купидона и Психеи, то заново открыли друг друга. Драко первым тогда взял ее за руку, но именно она первой поцеловала его, точно зная, кто он такой.
Гермиона звала его, умирая от проклятого клинка Беллатрисы.
Именно она сделала ему предложение, а потом дразнила, пока он не отказался от глупой идеи полубрака, и они не оказались в супружеской постели.
Каждый раз, когда она могла выбрать кого-то еще, кроме него, она этого не делала. Драко, наверное, не заслуживал, но Грейнджер выбирала его всегда без всяких уловок и прежде, чем он успевал попросить об этом.
Их брак сохранится и после войны, говорил себе Малфой. Продержится. И они будут счастливы.
В одних трусах-боксерах он забрался к ней в постель. Это была самая большая и роскошная кровать, которую они когда-либо делили, и Драко скользил по простыням, пока не оказался достаточно близко, чтобы почувствовать, если она проснется. Нежно зажав в пальцах прядь ее волос, он заснул.
* * _ ? ? ? _ * *
После пробуждения, Драко понял, что свет вокруг уже был ярким. А кровать была пуста.
Он выскочил из нее, так быстро, как только смог.
Грейнджер! Грейнджер, где ты?
Все еще в одних трусах, он подбежал к окну, не зная, где ее искать, но с дикими глазами и в панике. С набережной на него подняла глаза старая сморщенная французская ведьма, что прогуливалась по пляжу, и ухмыльнулась, видя почти голое молодое тело.
Он отпрыгнул назад.
Обернулся.
Грязная одежда Гермионы все еще лежала на стуле, где он ее и оставил, но вот сумка, расшитая бисером, пропала.
Грейнджер!
Перестань называть меня так; я же сказала, теперь я Малфой, раздался ее голос, похожий на эхо, и я в ванной.
Он влетел в приоткрытую дверь.
Слава звездам, выпалил Драко, падая на колени на коврик.
Вода в огромной ванне зашипела вокруг нее, когда Гермиона повернулась к нему лицом.
За что благодарить звезды? За то, что я наконец-то нашла подходящий кондиционер для волос? она рассмеялась, позволив ему достать свою руку из-под пузырьков и прижать ее к линии его челюсти. Она видела, что он борется, стараясь привести свои чувства в порядок, и поддерживала легкую болтовню, давая ему время. Я нашла в шкафу потрясающую сыворотку для волос. Потрогай мои кудри, они никогда не были такими шелковистыми.
Драко узнал цитрусовый аромат.
Это моего отца, сказал он, мы в доме моих родителей, во Франции.
Франция Я так и предположила, судя по тому, как красиво расставлена выпечка на кухне.
Ты ела? спросил Малфой, взяв ее лицо в обе руки и вглядываясь ей в глаза.
Да, ответила Гермиона, но его взгляд остался крайне напряженным. Драко, что случилось? Это из-за сыворотки для волос? Ты боишься, что не захочешь меня, если я буду пахнуть, как твой отец? Потому
что
Он перегнулся через холодный край ванны и поцеловал ее, прекратив разговоры. Она сомкнула влажные руки на его запястьях и встретила поцелуй, как всегда сладкий и открытый. Драко улыбнулся, когда по ванне пошли волны, вода шлепалась о стенки, и Гермиона почувствовала, как напряжение в его руках немного ослабло.
После того, как поцелуй прервался, их дыхание было тяжелым.
Как я могу не хотеть тебя? сказал он. Мы уже разговаривали об этом: чтобы я перестал хотеть тебя, мне пришлось бы стать
Другим человеком, закончила она.
Да. Но все еще остаюсь собой.