Вы, Лиза, вырвали слова Иисуса из контекста, поправил ее Дамблдор. У этих слов несколько иное значение, чем то, которое в них вкладываете вы.
Толкование Библии не входит в круг моих интересов, пожала девочка плечами. Кесарю кесарево, а богу богово[20]. Наша позиция: мы войны не ищем, но от нее не бежим, а на войне, как на войне, à la guerre comme à la guerre. Не так ли, профессор?
«Образованная девочка»
Сколько языков вы знаете?
Французский, итальянский, немецкий, латынь, древнескандинавский и древнегерманский. Еще немного русский и древнееврейский.
«А большинство нечистокровных студентов Хогвартса ничем кроме английского и ошметков латыни не владеют Этот разрыв возникает в детстве, и сократить его или вовсе закрыть удается лишь немногим, для кого учение не труд и не обязанность».
Гарриет тоже владеет всеми этими языками?
Про Гарриет не скажу, покачала головой Лиза. Я ее практически не знаю, а вот моя сестра Изабо знает, разумеется. У нас в семье неучей нет, мы все-таки не Поттеры и не Дамблдоры.
Хотите меня оскорбить? усмехнулся Дамблдор, который действительно стал единственным в семье образованным волшебником.
Нет, просто констатирую факты, абсолютно спокойно ответила Елизавета. Джеймс Поттер, как и ваш брат, профессор, других языков, кроме английского, не изучали, не так ли?
Вам не нравится, когда Изабеллу называют Гарриет? спросил он тогда прямо.
Не нравится, подтвердила девочка. Кто бы что ни говорил, она моя сестра, а не сестра Гарри.
Но она родилась вместе с Гарри попробовал возразить Дамблдор, и сразу же пожалел, что вообще затронул эту тему.
Не вам это говорить, директор
Извини, девочка моя, повинился Дамблдор. Его действительно занесло. Старые привычки практически неискоренимы. Переделать себя, перестроиться, когда тебе больше ста
лет, практически невозможно. И вот результат. Ему же было сказано: не лезь в это дело. Но нет, раз за разом он пытается вернуть то, что потеряно безвозвратно. Изи не Хэтти и быть ею не хочет. А виноват в этом он сам. Сам своими руками разрушил план, которым поблазнила его Судьба. План, как он видел теперь, из своего времени и с высоты нового опыта, который мог стать едва ли не панацеей от болезни, имя которой Война. Но Дамблдор ошибся. В первый раз, когда думал, что Волан-де-Морт уничтожен. И во-второй раз, когда убедил себя, что Гарриет зло, которому нельзя позволить взрасти, превратив крошечную девочку в новую Темную Леди. Ошибался он и потом. Так отчего бы не предположить, что ошибается и теперь?
Эта новая мысль пришла ему в голову едва ли не случайно, по какой-то ассоциации, на которую в другом случае Дамблдор просто не обратил бы внимания, но раз возникнув, уходить она уже не желала. Гордость мешала признать, что это возможно, но остатки критического мышления все еще позволяли мыслить трезво. Не везде и не всегда, но в этом случае у него все-таки получилось, и он увидел всю несуразность того, в чем сам же себя и уговаривал.
«Том обещал не нападатьНо можно ли ему верить на слово?»
«Дети не боевые маги, им не устоять в бою с темными волшебниками» Но два года назад Изабелла/Гарриет убила тренированного боевика и не чем-нибудь случайным, а классическим «Ансгаром»[21] шестого уровня.
«Думать! приказал себе Дамблдор. И не забывать о Лезвии Оккама[22], а то наплодил, понимаешь ли, сущностей, и сам же в них и заплутал»
Что ж, думать так думать. Дамблдор поблагодарил Лизу за «содержательную беседу» и отпустил продолжать «бдить». Сам же потребовал у эльфов чашку крепкого чая, набил трубку и, прикурив ее от палочки, сел к камину «думать думу». Увы, но тем для размышлений более, чем хватало. И начинать, по-видимому, следовало с осмысления той «жопы», в которую угодил Волшебный Альбион[23], утянув заодно с собою Ирландию, Гебридские, Оркнейские, Шетлендские и прочая и прочая острова и даже кусок магловской Франции, поскольку Бретань[24] или Малая Британия[25] входила в сферу политических интересов Магического Объединенного Королевства.
Так вот, то, что происходило в стране, представлялось Дамблдору сущей катастрофой. Мало того, что дело, вообще, дошло до вооруженного противостояния, война, которой он так хотел избежать, началась на два года раньше, чем кто-либо мог предположить, и сразу же пошла по худшему сценарию из всех возможных. Не было периода активной подготовки, как не было и этапа политических баталий. Темная сторона ударила сразу вдруг, не выдвигая ультиматумов, не формулируя список требований, не объяснив даже толком, в чем цель этого жесткого и, пожалуй, излишне жестокого конфликта. Создавалось впечатление, что это прямое продолжение той самой войны, которая закончилась 31 октября 1981. И начали господа пожиратели, как говорится, с последней ноты словно и не случилось между двумя Хэллоуинами паузы в четырнадцать лет. Однако Дамблдор, как и всякий другой человек, проживший в Англии все эти годы, твердо знал, что пауза все-таки была, как не быть. И это был именно временной интервал между двумя войнами, а не передышка между двумя сражениями. Вот это, если подумать, и тревожило сейчас директора больше всего. Ведь, если четырнадцать мирных лет были всего лишь антрактом между двумя актами одного спектакля, то в голове сразу же возникал образ вернувшегося в магический мир Темного Лорда, для которого просто не существовало всех этих долгих лет. Ушел и вернулся, вот и все. Но тогда возникал закономерный вопрос: откуда он вернулся? Где Том Редл все это время находился, и как смог заполучить себе тело, от которого, спасибо Гарриет Поттер, он был столь радикально освобожден?