Спустя, наверное, четверть часа, я пришел в себя, однако все еще ощущая себя отравленным и слабым. Тимбольд так и не перестал кашлять, судорожно хватая ртом воздух, и сплевывая на землю мерзкого вида слизь. Помощник декарха всё так
же сидел в одной позе и на все попытки поднять его, реагировал подобно снулой рыбе, уже не в состоянии даже открыть глаза. Пришлось нести его на себе и заодно помогать едва стоящему на ногах Тимбольду, на теперь уже коротком спуске.
- Надо постучать, - декарх остановил уже занесших секиры егерей, - и дерганым шагом направился к двери, с ходу ударив по ней ногой, а затем принявшись колотить по ней всем конечностями, будто в судорожном припадке.
- Да угомонись ты
Фонарь попытался оттащить разбушевавшегося декарха прочь, но тот, будто озверев, накинулся на егеря с кулаками, первым же ударом разбив егерю нос. Закапала кровь, и Фонарь, взревев от боли, потянулся было за ножом. Я подоспел вовремя, оттащив вместе с Греттом обиженного егеря прочь. Декарх же моментально потерял к нему всякий интерес и снова принялся биться об дверь, игнорируя все наши попытки его образумить.
- Они там, я знаю это, - раз за разом повторял декарх, то громче, то тише, пока, наконец, силы не оставили его.
- Успокойся, Теол, - тихо, едва слышно, произнес второй стражник.
Так я узнал имя декарха, хотя, по всей видимости, для этого оказалось уже слишком поздно. То, что поддерживало в Теоле жизнь, теперь заработало в совершенно противоположном направлении, выкачивая из него энергию, и силы почти оставили декарха, мечущегося в бредовом состоянии где-то за гранью реальности. Но, не смотря на все попытки декарха привлечь внимание тех, кто, возможно, оставался еще в живых, за дверью всё по-прежнему оставалось тихо.
- Да этот полоумный там только всех распугал, - злобно прошипел Фонарь, у которого никак не получалось унять хлеставшую из носа кровь.
- Мне кажется, я сейчас кони двину, - снова подал голос подручный декарха, второй раз за прошедшее время удививший нас своим умением разговаривать.
- Ломайте дверь, - устало взмахнул я рукой, - нам в любом случае нужно забраться как можно глубже под землю и переждать какое-то время, пока яд не выйдет из нашей крови.
Оттащив едва дышащего Теола от двери, я присел у стены и стал наблюдать, как егери медленно, но достаточно сноровисто рубят дверь, обливаясь потом и поминутно сплевывая в сторону. Спустя несколько минут мне пришлось сменить запыхавшегося Фонаря, у которого снова открылось кровотечение, и через пару десятков ударов, толстая створка рухнула внутрь, а из открывшегося проёма нам в лицо дыхнуло влажной прохладой. Занеся всех, кто не мог самостоятельно передвигаться, внутрь, мы поставили дверь на место, и принялись осматриваться.
- Вот про это бочкохранилище и говорил Теол, - будто так же, как и я, только что узнав имя декарха, произнес Гретт.
Я подошел к одной из массивных бочек, сбитых из дубовых реек и скрепленных медными обручами, и откупорил крышку. Внутри оказалось полно воды, и я дрожащими руками принялся умываться, стянув с себя кожаный нагрудник и рубаху. Большего наслаждения на этот момент, пожалуй, не знал никто из смертных: до того было чудесно чувствовать прикосновение ледяных брызг к разгоряченной и зудящей коже. Гретт, недолго думая, поступил точно также, а затем мы вдвоем откатили бочку к остальным, и принялись раздевать и омывать бесчувственные тела Теола и его напарника, надеясь хоть немного облегчить их страдания. Тимбольд и Фонарь смогли самостоятельно раздеться и умыться, но на этом их силы исчерпали себя.
- Придется пока оставить вас, и дальше пойдем только мы с Греттом, - огласил я своё решение, в очередной раз прикладываясь к фляге, наполненной теперь местной водой, - всё осмотрим и вернемся за вами. Здесь достаточно безопасно и нет дыма.
И снова все выразили своё немое согласие, то ли не желая, то ли не имея возможности выразить своё мнение. Немного оклемавшийся Гретт выглядел не лучшим образом, но он оказался единственным, способным стоять на ногах, не считая меня. Так что я еще легко отделался своим непродолжительным головокружением и тупой болью в затылке по сравнению с остальными. Смутная тень отчаяния закралась ко мне в душу, и я никак не мог прогнать ее, осознавая, но не признавая тот факт, что всем этим людям, скорее всего, уже не выбраться отсюда. По крайней мере, если самые плохие из них и смогут оклематься, обратный путь наверняка убьет их всех. По моим внутренним подсчетам, путь до этого места у нас занял немногим больше половины часа, а этого вполне достаточно для смертельного исхода при отсутствии защиты в виде наших масок.
Тимбольд почти перестал кашлять, и теперь беспомощно развалился прямо на каменном полу, подложив под голову снятый нагрудник и рубаху. На крупном лице его блестели капли пота, и хриплое дыхание струйками пара время от времени вылетало из приоткрытого рта. Фонарь, прислонившись к стене и поджав
одну ногу, с безучастным выражением лица следил за пламенем факела, время от времени бросая на меня беглые взгляды. Бывшие стражники же валялись бесформенными кучами там, где мы их и положили, не подавая признаков жизни, однако я несколько раз перед уходом убедился в том, что это не так и где-то глубоко в их массивных телах еще теплится искра.