- Я уже раз десять вытаскивал из прибрежной жижи алые доспехи, и каждый раз надеялся, что это будешь не ты, командор донесся до меня знакомый голос, стоило мне выйти на покрытый брусчаткой плац.
Ко мне, рысью двинув коня, устремился один из прибывших разведчиков, в котором безошибочно угадывался имперский инженер, а по совместительству и мой давний друг и соратник Альвин. Гладко выбритые щеки его, как обычно отливали нездоровой синевой, а запавшие темно-карие глаза казались двумя кляксами на бумажном лице. Я уже и не мог вспомнить, когда видел его в более приличном состоянии, поскольку Альвин, казалось, никогда не спал, а если и спал, то только после хорошей выпивки, что также не добавляло положительных черт его внешнему виду.
- Мои алые доспехи я решил оставить дома, - усмехнулся я, - возможно, именно поэтому тебе не пришлось их ниоткуда вытаскивать.
Командором я значился только номинально, по поводу чего Альвин никогда не переставал меня подкалывать, поскольку из всего Кабинета к текущему моменту в живых остались только три человека, двое из которых глубокий старик и толстый монах, безвылазно сидящие в Стаферосе, занимавшиеся теперь непонятно чем.
Альвин же, в отличие от меня, занимал должность весьма почетную и куда более значимую, хотя и меньшую по рангу, согласно уже полсотни лет не перерабатываемому Уставу Ордена. Инженеры, можно сказать, работали с материей самой вселенной, и потому многими презирались и вызывали ненависть, поскольку как минимум были непостижимы для обычных человеческих умов. В народе их называли колдунами или магами, но всё-таки их дело было далеко от чудес, приписываемых народным творчеством. Инженеры были неразрывно связаны с наукой, что было четкой прерогативой высшего эшелона Ордена. В то время как низы были слепы и глухи в своей вере, иерархи в свою очередь должны были знать об этом мире всё, и желательно одну только истину, постижимую всеми доступными людям способами. Только так на протяжении столетий Орден и смог пережить все бесчисленные беды, рушившие империю: голова думает, а тело беспрекословно подчиняется. Рука не задумывается, нужно ли ей взять в руки меч и каково ее назначение в этом мире, за нее всё решает голова, поскольку именно она знает, что и как лучше сделать.
- У меня отличные новости: нашлось четвертое судно со всем экипажем, - слезая с коня, провозгласил Альвин, - каким-то чудом им удалось проскочить скалы и пристать к берегу, за что их капитану честь и хвала.
- Я думал, скалы непроходимы, да еще и в такую бурю.
- Это как посмотреть, - отдавая повод конюху, Альвин даже не заметил, что хлестнул того ими по лицу.
- Каким бы ни был искусным капитан моряком, пройти в подобный шторм прибрежные скалы и не разбиться иначе как божьим чудом и не назовешь.
- Божье чудо, друг мой это то, что тебе удалось спасти весь груз вина. Всё остальное мастерство и банальное везение.
- Когда это ты успел прознать о вине? пытаясь припомнить, как велел распорядиться с золотом и вином Преподобный, удивился я.
Но, судя по запаху, Альвин, похоже, даже успел приложиться к тем припасам, что мы так бережно сохранили специально для моего друга, и которые тащили больше сорока миль по раскисшему и грязному берегу.
- У нас, знаешь ли, свои тайны, - как всегда отшутился Альвин, - и простым смертным в них лучше не лезть.
- Спросил у коменданта?
- Может, и спросил, а может, и нет. Нужно старика проведать да готовиться в путь-дорогу.
- Думаешь, не будем ждать погребения?
- Все тела, что патрули нашли, ещё как минимум несколько дней сюда добираться будут, пока телеги по этому безобразию пройдут туда да обратно. Я думаю, здесь пару человек для церемонии Преподобный оставит, ну а мы как можно быстрее в Морхейм двинем.
- Но вначале в Каррас, - напоследок как бы невзначай бросил я.
- Какой еще Каррас?
- Вот об этом пусть тебе старик и расскажет.
Альвин только рассмеялся в ответ и, развернувшись, направился к казармам, где заседал Августин, напоследок крикнув мне, чтобы я не ложился спать и был готов к серьезному разговору, под которым обычно подразумевал обычную пьянку. Я же решил провести оставшееся время с пользой: именно так, как просил
не делать Альвин. Завтра предстояли долгие сборы в дорогу, полную неизвестностей, а последняя безопасная остановка на нашем пути именно этот форт, имперская застава на самой границе диких земель, за которой только бескрайние леса, поля и реки, а еще дальше горы, на самом горизонте, путь до которых сотни поприщ. А за ними лишь граница мироздания. Так далеко мы забрались. С каждой минутой во мне крепла мысль о том, что именно туда в конце-концов приведет меня дорога. И значит, перед всем этим путешествием нужно как следует отдохнуть.
И, будто стены этого древнего оплота дарили свою защиту не только от врагов, но и от дурных снов, в этот раз я заснул совершенно спокойно, и видел лишь то, чем полнился прошедший день, наутро проснувшись совершенно выспавшимся и бодрым. Вновь я застал ту самую раннюю минуту утра, когда люди обычно вот-вот готовы проснуться, но всё еще пребывают во власти сладостных сновидений. Удивительно, что за минувшую ночь Альвин так меня и не побеспокоил, видимо, нашел дела поважнее.