Он вырезал это своим же клинком.
Инвиглион поднимает глаза.
Так они делали и на Калте
Лицо Тиеля походит на маску холодного гнева. Он стучит по броне Несущего Слово мыском ботинка.
Они спланировали это. Поджидали нас.
Ни один Ультрадесантник не открыл бы огонь по своим братьям, говорит Брахей. Это ложные цвета.
Их раны все еще свежи. Предательство, горечь утраты.
Они бьют из теней, скрываясь под масками, выплевывает Инвиглион, отбрасывая в сторону шлем Несущего Слово. Мы заколебались, и изза этого погибло девятеро наших.
Брахей оборачивается к нему.
А вдруг сомнения оправданы? Что, если здесь есть другие Ультрадесантники? Будем сначала стрелять, а потом задавать вопросы?
Нет, бормочет Тиель. Мы адаптируемся.
Опознавательный сигнал? Чтото, чем мы бы смогли
Тиель качает головой.
Слишком размыто. И раз мы уже втянуты, это будет непрактично. Это должно быть мгновенно. Непосредственное визуальное распознавание.
Его взор падает на треснувший шлем, выданный ему в оранском гарнизоне он лежит на земле, с выведенной на керамите красной меткой. Он улыбается, всего лишь наполовину морщась от боли.
Это должно быть символично. Мы должны оставаться наготове.
В погрузочном отсеке ждет одинокий десантно-штурмовой корабль, окруженный слугами и сервиторами. Тиель задумчиво наблюдает за подготовкой с платформы, когда замечает подошедшего Инвиглиона.
«Дух Веридии».
Сэр?
Тиель указывает
на «Громовой ястреб» внизу.
Его назвали в честь звезды Калта. Как она горела
Мы вылетаем через пару часов, говорит Инвигилон. От воспоминаний ему явно не по себе.
Тиель кивает.
Верно, и тогда мы посмотрим.
Посмотрим, брат-сержант?
Посмотрим, что важнее красная метка или синяя.
На платформу опускается молчание, наполненное гулом деятельности в отсеке. Внизу готовятся к установке ракет и магазинов с боеприпасами.
Это ведь был Ликан, произносит Инвиглион.
Который сказал, что я не Ультрадесантник? Кто же еще?
Он ошибается.
Я знаю, Тиель указывает на легионеров на сборной палубе, занимающихся боевой подготовкой. Но некоторые из них нет.
Тренировку проводит Брахей, другого столь же сурового инструктора Тиель не знает, возможно, за исключением самого Мария Гейджа. Петроний упражняется с цепным клинком с яростной агрессивностью, предпочитая мощь двуручного хвата искусности.
Дрений выделяется другим образом. Его техника владения мечом безупречная, Тиель не замечает в ней ни одного изъяна. Брахей ободряет и кричит на других легионеров, однако лишь кивает Дрению, оценивая его мастерство.
Кто вообще скажет, что он не воин? Не Ультрадесантник?
Инвиглион смотрит дальше.
Сержант Дрений бьется, чтобы забыть.
Все мы ради чегото бьемся, брат.
А что, если Что если это пустяк, и границам ничего не грозит? Что станет с нашей целью тогда?
Тиель подается ближе к Инвиглиону, стараясь говорить как можно тише.
Ты слышал о Храме Ночи?
Инвиглион качает головой.
Что это такое?
Без понятия, брат, но это пришло из нашего поста. Не думаю, что они умолкли сами по себе. Мне кажется, их нарочно заглушили.
Внизу, в погрузочном отсеке, сервиторы отступают от их корабля, и дается сигнал о готовности. Тиель кивает Брахею, который объявляет об окончании тренировки.
А теперь за дело. Тритус ждет.
Будем надеяться, что Ликан прав, и умолкшие посты это совсем не то, чем кажется, со вздохом произносит Инвиглион.
Скоро узнаем, брат.
Десантно-штурмовой корабль резко кренится в сторону. Из корректировочного двигателя по левому борту струится дым, а в фюзеляже зияют рваные разрывы от попадания осколков. Сержант чувствует, как в местах нарушения структурной целостности «Громового ястреба» вытекает воздух.
А говорили, что никакой войны нет! смеется Инвиглион.
Мы по-прежнему воюем, брат! кричит в ответ Тиель. Они только-только покинули Оран, а уже попали под огонь. Автоматическая оборона Тритуса, настроенная на отражение атак с воздуха не самое благоприятное начало. От нее никуда не денешься . Ктото сказал, что теперь осталась только война.
Воздух с ревом вырывается из отсека сквозь пробитый корпус, обмывая легионеров. Ботинки Тиеля магнитно закрепляются к палубе, и он встает, широко расставив ноги и чуть согнув их в коленях.
Петроний присоединяется к разговору из дальнего конца отсека.
Лично я рад.
Он сидит, крепко стискивая цепной меч, всем своим видом выражая воинственность.
Венатор, снайпер, сидит рядом с ним. Как и Инвиглион, он уроженец Конора, однако кичится своим высокородным происхождением, будто медалью.
Мы знаем тебя слишком хорошо, мой задиристый брат. Терпение не твой конек, не так ведь?
Нет. Но вот гнев да.
Петроний пытается встать, но взгляд Тиеля заставляет его остановиться. Может, слова Ликана о том, что необходимость набора легионеров перевесила стремление к высочайшим стандартам, несет в себе зерно правды. В большинство случаев, именно поэтому этих бойцов и подвергли порицанию.
Неподчинение, пренебрежение, ослушание. Стыд.
Отставить болтовню. Я хочу, чтобы после высадки вы занимались задачей, а не друг другом. Возможно, эта турель не единственный враждебный объект на Тритусе.