«Какая ерунда, подумалось ей, зачем смотреть такие древние фильмы? Кому это интересно?»
« Ну, это вы что-то разгорячились, продолжался разговор на экране. Театр, тут я согласен, действительно скоро отомрет, но книги, кино?
А вот вы вспомните мои слова через двадцать лет!»
Напротив экрана сидел, развалившись, начальник охраны (Ника не раз видела его в коридоре с мастер-учителем). Он не обратил на нее никакого внимания. Зато воинственный мужчина-татуировка на крупном бицепсе пристально посмотрел на Нику и нацелил на нее свой пулемет.
«Жуть просто». Она задержала взгляд на «живом» рисунке. Воин с голым торсом держал пулемет наперевес. На согнутой в предплечье мускулистой руке лежала пулеметная лента. Но самым страшным в нем были глаза глаза уставшего убийцы. От них бросало в холод.
Ника почувствовала, что уличные бандиты по сравнению с ним были глупыми щенками.
Шаг. Еще шаг. Только бы не споткнуться на ровном месте.
Нарисованный воин сопровождал ее взглядом, продолжая держать на прицеле игрушечного пулемета. Начальник же охраны так и сидел, уткнувшись в экран.
«Прошла. Только бы не врезаться в стену». Ника остановилась перед панелью возле дверей кабинета мастер-учителя. Охранник, дроны и нарисованный воин остались за спиной.
Я Ника Лавина, пришла на собеседование, отчетливо сказала она, глядя в панель.
«Интересно, я говорю с программой-секретарем или сразу с ним?» От мысли, что ее уже прямо сейчас мог видеть и слышать мастер-учитель, мурашки побежали по коже. Инстинктивным движением Ника провела по своим волосам, поправила прическу. В этот момент двери начали открываться.
Входите, произнес теплый голос.
Это был человеческий голос. Ника как-то сразу поняла, что голос не мог принадлежать ни программе-секретарю, ни кому-то другому, а только ему. Загадочному мастер-учителю.
Тому самому человеку, кто мог вытащить ее из этого мира.
Однако у нее не успело даже замереть сердце, как преграды исчезли. В этот момент ей показалось, что не двери открылись, а прямо в стене выросла большая белая комната. От нее веяло стерильной чистотой. Казалось, пересечешь порог и попадешь в зону оглушающей тишины.
В центре кабинета стоял маленький стол, и за ним сидел человек. А вокруг ничего. Совсем ничего. «Как на вершине горы», подумалось вдруг Нике.
Человек жестом пригласил подойти.
Присаживайся.
Ника осторожно переступила порог и прошла по белому полу. От стен и пола будто веяло холодом; впрочем, это было иллюзией. Ника подошла и села на стул напротив мастер-учителя. Спинка сразу же подстроилась под нее, откуда-то выросли подлокотники. Стало очень удобно. Система комфорта сидения здесь была намного лучше, чем в школьных стульях.
Мастер-учитель пристально посмотрел на нее. Ника отметила, что у него светло-русые волосы и серо-зеленые глаза. «Надо что-то сказать? Или промолчать?» Она сжала пальцами подлокотники. «Он что-то ждет? Чего он ждет?!» Она отвела взор, но на несколько секунд выдержала молчаливую паузу. Учитель продолжал изучающе рассматривать ее.
Здравствуйте, тихо произнесла Ника.
Здравствуй, твердым голосом ответил он. Меня зовут Март Григорьевич. Знаешь, чем я занимаюсь?
Э-э Да Знаю.
Чем?
Э-э Поиском талантов Да?
И развитием. В первую очередь развитием учеников. К примеру, скажи: чего ты ждешь от жизни?
А-а Что? Ника вопросительно посмотрела на него.
«Чего он от меня хочет? Как лучше ответить?»
Чего бы ты хотела?
Я? Э-э Знаете Я бы хотела
«Что бы ему сказать? Какой ответ ему нужен? Ой, только бы не ляпнуть лишнее»
Я бы хотела рисовать. Мне нравится рисовать, сказала она и почувствовала облегчение.
Так бывает, когда чего-то боишься, оно случается, и становится уже не страшно. Ведь бояться и поздно, и глупо: все уже произошло.
Что рисовать?
Все! И она стала рассказывать.
Более того, ей захотелось рассказывать! Будто прорвало какую-то плотину в душе.
Отчего-то ей стало ясно (точнее, ей показалось), что ему можно рассказывать подробно. Это было странное ощущение: впервые кто-то ее внимательно слушал. В большинстве своем окружающие предпочитали говорить. Особенно взрослые. И особенно учителя.
Если же преподаватели спрашивали, то ждали определенных ответов. Чужие мысли, заданные шаблоны, избитые формулы, все что угодно. Но ни шага в сторону.
А здесь взрослый человек не просто взрослый, даже учитель! не припечатывал ее своим мнением, но ждал от нее собственных слов.
Это удивляло и немного сбивало с толку.
Ника назвала электронный адрес, где можно посмотреть ее рисунки. Март Григорьевич включил экран: над столом вспыхнул световой прямоугольник. Тут же на нем появились рисунки Ники. Она увидела экран, имеющий улучшенное визуальное расширение, это особо подчеркивал, что некоторых рисунков стоило бы постесняться. Но уже было поздно.
Она рассказывала и показывала. Он не комментировал, только иногда кивал или говорил что-то односложное. Например, «да», «ясно», «вижу».
В какой-то момент она почувствовала, что пора остановиться. Ей показалась, будто в его глазах появилось второе дно. Словно он был и здесь и не здесь одновременно.