В таком случае я немедленно еду к Герделеру, ответил Витцлебен. Приказ у него. Доктор Шахт, я обращаюсь к вам!
Вряд ли есть смысл мне спешить к Герделеру уклончиво ответил Шахт, снова повернувшись к камину. Вы с господином, Гизевиусом вполне управитесь.
Но не забудьте, немецкий народ народ последовательный. Он может с неодобрением отнестись к новому лидеру, если он вдруг резко изменит политику. Именно в этом смысле я говорил, господа, что вы должны как-то продумать гарантии для себя. И потом, мудрее будет, сместив Гитлера, поставить временную переходную фигуру из близких к нему. Но такую, которой мы могли бы управлять.
Гесс? отрывисто спросил Гизевиус.
Возможно, и Гесс. Когда вы соберетесь у Герделера, подумайте, посоветуйтесь
Вы остаетесь, фон Шелия? повернулся Витцлебен к дипломату.
Да.
Мы ждем тут кое-кого из моих американских друзей, пояснил Шахт. Барон хотел бы кое-чем поделиться с ними. Гизевиус, а где мы встретимся?
На вилле генерала Ольбрихта.
Гизевиуса удивила сухая церемонность, с которой Витцлебен прощался с Шахтом.
Витцлебен и Гизевиус прошли мимо эсэсманов у входа те вытянулись перед двумя высшими чинами. Резкий порыв ветра вдруг набросил суконную полу шинели Витцлебена на кожу форменного пальто Гизевиуса. Витцлебен усмехнулся.
Не думал, что вы склонны к символике, сказал Гизевиус. Единым порывом вот так же переплетены наши судьбы такие разные
Витцлебен промолчал. Нет, их судьбы не переплетутся, хотя они оба будут стремиться к свержению и ликвидации гитлеровского режима. Витцлебен погибнет на виселице после неудачного взрыва бомбы, подложенной полковником Штауффенбергом. А Гизевиус будет выступать на Нюрнбергском процессе в качестве свидетеля. Только в качестве свидетеля не напрасно он уже тогда, в 1938 году, держался Даллеса и вашингтонских настроений.
Будьте осторожны с Шахтом, вдруг сказал фон Витцлебен, когда они отошли от ворот виллы достаточно далеко. Да, Ганс, будьте осторожны с Шахтом. Шахт в свое время предал демократов, на чьих плечах выбрался к политическим верхам, ввел нацистов в политические салоны. Теперь он предает нацистов. Может предать и нас. У него склонность к махинациям, как у всех голштинцев. Он патологический лжец. Прощайте. За углом меня ждет машина. Я не смогу вас подвезти. Прошу меня извинить. До скорой встречи.
Гизевиус поклонился первым и первым зашагал прочь.
XVII
За Чемберленом захлопнулась дверь, Гитлер дал себе волю. Опрокинул стол, бронзулетка, подсвечник, пресс-папье покатились на ковер. Гитлер выкрикивал нечто бессвязное Влетевший на крик Геринг ничего не мог понять: фюрер извивается по ковру, грызет ворс, треножник опрокинулся, ковер усеян осколками разбившейся хрустальной вазы.
«Только не хватало, чтобы он порезался о битый хрусталь! подумал Геринг. Это будет совсем некстати». Схватил фюрера в охапку и уложил на диван. Нужно обратить на него внимание врачей или поменять их. Пожалуй, следует посоветоваться с Гейдрихом, у него всегда на примете есть достойные, знающие в своей области люди.
Гитлер хрипел, с губ падала рыжеватая пена.
У вас насморк, мой фюрер, с мягкой улыбкой проговорил Геринг, протягивая платок.
Б-благодарю, зубы Гитлера отстукивали нервическую дробь. Я устал. Я устал и хочу пить. Распорядитесь, чтобы мне дали свежего морковного сока.
Геринг крякнул, на его взгляд, куда полезнее была бы хорошая рюмка коньяка.
Дверь широко раскрылась, и вошел Гесс. «Кажется, отметил Геринг, он все-таки проводил Чемберлена». Гесс холодно сказал:
Что ты делаешь, Адольф? Я имею в виду вовсе не это, он обвел разгромленную комнату тяжелым взглядом из-под бровей. Что ты делаешь? Ты что, возьмешь на себя смелость сейчас воевать с Англией?
Гитлер отмахнулся. Геринга уж и след простыл, он осторожничал, старался, чтобы все конфликты с фюрером его обходили.
Чемберлен стар и упрям я не выдержал, Руди
Ты слишком многого хочешь, Адольф, и тебе не хватает гибкости. Мы еще не заработали право решать все сами.
Ты оговорился, Рудольф. Мы еще не завоевали это право, но мы завоюем в глазах Гитлера промелькнул живой огонек, до этого они были, как у мертвой овчарки, остановившиеся и тусклые.
Гесс присел на неудобный ампирный диванчик.
Я не хотел расстраивать тебя, Адольф, поэтому молчал. Но если ты поссоришься со старым господином, Гитлер вздрогнул, так называли только покойного президента генерал-фельдмаршала
Гинденбурга, это вызовет не просто протест. Я знаю, несколько наших высших военных искали встречи с Чемберленом перед его приездом сюда. Их цель просить Чемберлена любой ценой спасти европейский мир, а значит, и Германию. Ты не думал, Адольф, к чему сейчас могут привести твоя запальчивость и твое нетерпение? Бог с ней, с войной на два фронта, бог с ней, с красной опасностью. Есть одно обстоятельство, которого ты еще не знаешь. За несколько часов до вылета из Лондона к нам Чемберлену было сделано предложение завести переговоры в тупик. Не без дальнего умысла, Адольф. Это предложение было сделано одним из сотрудников нашего посольства. Действовал он, разумеется, не только от себя лично. За ним стоят люди из Берлина. Из создавшегося тупика у тебя, уважаемый господин канцлер, есть лишь один выход в отставку, Гесс внимательно следил за реакцией Гитлера.