Шантон был в спальне, лежал на постели и потягивал коньяк. Одиль сразу все поняла, он расстроен, раздражен, подавлен.
Ты установил, где поселился Дост?
Разумеется, вяло ответил он.
Опять что-то случилось? спросила участливо. Она знала, с каждым днем полковнику Шантону все труднее изменение правительственного курса меняет и политику сюртэ.
Я старый наивный человек, который всегда полагал, что обеспечение безопасности отечества святое и чистое дело подлинных патриотов. Оказывается, не то. Правительство позволяет Гитлеру слишком много. Так, пожалуй, они превратят сюртэ в филиал гестапо.
У тебя неприятности, Пьер?
Да. Я давно требовал ареста негодяя Румо. Я давно предупреждал, что нельзя поручать возведение «линии Мажино» частным строительным фирмам. Я как чувствовал Румо продал немцам секретные сведения о тех укреплениях, которые строились его фирмой, а сам бежал в Швейцарию. Немцы, имея на руках чертежи, возьмут «линию Мажино» за несколько часов. К чему она тогда? Она не защитит Францию. Но это не все. Представь себе, предательство Румо мне предъявили как мое же служебное упущение!
Какой кошмар! Но Пьер Это провал сюртэ, да. Но при чем здесь ты? Ты становишься мнителен, дорогой. Мало ли что говорят
Мало ли что говорят! уже с иной интонацией повторил ее слова Шантон. Говорят, наш закон о шпионаже позволяет арестовать человека по малейшему подозрению. Однако каждый второй германский турист в Париже агент абвера. Однако в Париже полно вербовщиков абвера и СД, которые как вороны кружат над потенциальными банкротами, над людьми, погрязшими в долгах. До чего я дожил! полковник в бессильной ярости затряс головой.
Одиль печально вздохнула и взяла в свою прохладную руку его крепкую ладонь.
Да, действительно, в Париже много немецких шпионов. И один из них Крюндер-Дост. Он ищет Дорна. Если это его единственная цель, нужно ему помочь, пока он не договорился о помощи с кем-то еще. Ты понимаешь, кого я имею в виду? И пусть убирается. Кроме того, за эту услугу Дорн отблагодарит нас. Тем более я припугнула его, сказала, что Коленчуку его подсунули его же руководители Теперь он должен бояться и их, и меня Разве нам не нужен свой человек в СД? Мы столько с тобой об этом говорили! А ты совершенно не проявляешь интереса Зачем же я сижу в том проклятом вонючем замке?
Еще один агент-«двойник» ничего не изменит. Как низко мы пали! Дай рюмку
Подожди. Тебе нужно поесть. Я принесла клубничный крем.
Я предпочел бы кусок сыра.
Есть паштет, она вышла и скоро вернулась с подносом.
Послушай, Пьер, я, кажется, знаю, что нужно делать. Нужно искать новые пути. Даже в Берлине, мне сказал Дорн, их пытаются отыскать. А мы служим не мсье Даладье, но Франции, и она не простит нам, если мы смиримся.
Больше не хочу. Давай обвенчаемся, Одиль, я выйду в отставку, мы уедем отсюда в Америку, в Африку, хоть в Австралию
Туда Гитлер доберется не скоро, да?
Пьер впервые сказал, что хочет видеть ее своей женой. Она испугалась, что Шантона шокирует ее радость.
Давай выпьем за наше счастье. Крюндер действительно был твоим любовником? спросил вдруг Шантон. Поэтому ты хочешь подарить ему Дорна?
Нет.
Шантон решил, что «нет» относится к его первому вопросу, и облегченно вздохнул.
Все дело в том, что Дорн по заданию своих «коричневых» должен был искать выход на Идена. Как я его поняла, некоторые в рейхе хотят быть умнее, гибче и дальновиднее Гитлера. В Берлине не все так прекрасно, как любит рассказывать доктор Геббельс. А что станется дальше, мы узнаем, когда поможем Дорну унести ноги от Коленчука.
Это стоящее дело Раз Дорн в центре новых интриг, его нельзя упускать.
Ах, как бы хотел полковник Шантон, чтобы по обе стороны Ла-Манша к власти пришли политики, составившие бы новую коалицию антигерманскую. Именно это необходимо, чтобы прекратить недостойную возню с Гитлером. Вот только кто? Перебирая в уме имена политических деятелей Франции, Шантон не мог остановиться ни на одном. Но время делает героев
Как ты считаешь, Пьер, спросила Одиль, что мы можем сделать, чтобы очная ставка Дорна и Дворника приобрела осязаемые черты? Это единственная возможность его побега.
Наверное, что-то можем ответил Шантон, не особенно
вникая в ее вопрос, он был занят своими размышлениями.
Тогда садись и пиши письмо Досту, то есть барону Крюндеру. Мой почерк он, к сожалению, знает. А у тебя почерков много, она хихикнула.
О чем ты? Зачем?
Нужно же сообщить Досту маршрут, по которому Дорна повезут на вокзал или в аэропорт
Лишнее. Достаточно, если люди Доста или он сам будут следить за замком.
Хорошо, тогда пиши примерно так: «Господин барон, человек, которого вы ищете в Париже, будет переправлен в Прагу в течение следующей недели. Советуем вам следить с понедельника за воротами замка «Шато-Флер». Напиши, что повезут Дорна в фургоне с надписью «Хлеб из Нанта». Это точно, другого транспорта с закрытым кузовом у Коленчука нет. Остальное я беру на себя.
Шантон поднялся с тахты, подошел к бюро, достал чистый лист бумаги и подумал, что эта хорошая глянцевая бумага не годится. Надо попроще, подешевле, и писать так, чтобы французская грамматика изрядно хромала. Тогда Дост решит, что писал кто-то из окружения Коленчука.