Отсюда же в штаб Красной Армии поступает множество сведений тактического значения. Но советские генералы, которым враг не дает передышки, не успевают ими воспользоваться: немецкое превосходство столь велико, что русские, даже зная о готовящемся ударе, не могут противостоять натиску. Им еще не удалось оторваться от противника на расстояние, позволяющее перегруппировать силы, чтобы можно было эффективно использовать данные разведки. Но 12 ноября 1941 года время поможет тому, чему не помогло расстояние, и радиограмма из Брюсселя не затеряется в корзине для бумаг какого-нибудь полевого штаба, а войдет в Историю. 12 ноября 1941 года, в тот самый день, когда начальники немецких штабов трех армейских соединений Восточного фронта соберутся в Орше, чтобы разработать план окончательного прорыва к русской столице, которую от передовых бронетанковых частей отделяют не более двадцати пяти километров, Центр получает из Брюсселя следующее донесение:
«Кент Директору.
Источник: Коро.
Осуществление плана III, имеющего целью Кавказ, первоначально назначенное на ноябрь, перенесено на весну 1942 года. Переброска частей должна быть закончена к 1 мая. Материально-техническое обеспечение операции начинается 1 февраля. Линия развертывания для наступления на Кавказ: Лозовая Балаклея Чугуев Белгород Ахтырка Красноград. Штаб- квартира в Харькове. Подробности позднее».
Москву взять не удастся. Сталин смог подтянуть к столице свежие дивизии из-за Урала, потому что агент Рихард Зорге убедил его: Япония не ударит в спину России со стороны Сибири. Русский солдат еще сражается под стенами Москвы, а «Красная капелла» своей исторической радиограммой от 12 ноября уже назначает ему встречу с немецкой армией через девять месяцев на далекой Волге, в Сталинграде.
Зорге помог избежать поражения под Москвой, Треппер и его люди сделают возможной победу под Сталинградом.
После неудачи в Берлине функабвер отмечает, что РТХ сильно активизировался. Судя по числу переданных радиограмм, «пианист» РТХ возложил на себя обязанности своего берлинского собрата, вынужденного замолчать. Благодаря скрупулезной работе специалистов в Кранце и Бреслау было окончательно установлено, что передатчик находится где-то в Брюсселе. Функабвер посылает к Фортнеру спецгруппу, автомобили
с радиопеленгаторами и два чемодана с пеленгационным устройством. При такой мобилизации сил возможность неудач исключена. Охота за РТХ на этот раз действительно началась.
Облава на улице Атребат
Прибытие бригады функабвера все изменило. До их появления каждую ночь мне приходилось слушать РТХ по своему приемнику, но предпринять я ничего не мог. Технический сотрудник, работающий с переносным пеленгатором, произвел на меня особенно сильное впечатление. Это был чрезвычайно амбициозный и самоуверенный унтер-офицер. Он сразу же заявил мне: «Я возьму его».
С помощью пеленгаторов дело продвигалось быстро. Я вспоминаю, что мы даже погрузили один аппарат на самолет и пролетели над городом. Нам очень помогало то, что ночью передатчик работал по пять часов подряд. Очевидно, русские ничего не опасались. Да и чего им было бояться? Они не могли знать, что мы располагаем столь точной аппаратурой, переносной пеленгатор, например, был техническим чудом, в мире не существовало ничего подобного; даже старые профессионалы были потрясены. Я уверен, что за пределами Германии им воспользовались впервые.
В конце концов мы добрались до улицы Атребат. Мой унтер-офицер был убежден, что передатчик находится в одном из трех домов: 99, 101 или 103. Я незаметно проверил всех жильцов. В доме 99 жила фламандская семья, известная своими прогерманскими настроениями. В 101-м поселились латиноамериканцы; соседи рассказали мне, что они сотрудничают с немецкими экономическими учреждениями. В доме 103 никто не жил. Я предполагал, что передатчик скорее всего спрятан в нежилом доме, но нам нужна была абсолютная уверенность. За этими тремя домами в том же квартале находился реквизированный особняк, который занимали два человека из «Организацион Тодт». Об этом сообщили нам в брюссельском жилищном управлении. Командующий оккупационными войсками в Бельгии, по моей просьбе, запретил этим людям выходить на улицу в течение нескольких дней. Мы ввели их в курс дела; они обещали никому ничего не рассказывать, сидеть дома. Мы разместились в особняке, и в течение четырех или пяти ночей унтер-офицер мог работать в непосредственной близости от трех подозрительных домов. В конце концов он заявил мне, что передачи ведутся из среднего дома 101, где живут латиноамериканцы. Настало время действовать.
Мы были готовы нанести удар. Налет был назначен примерно на 2 часа ночи с 12-го на 13 декабря.
Большой шеф прибыл в Брюссель 12 декабря и отправился к Кенту, где для него всегда была приготовлена комната.
Он приехал в Брюссель, чтобы повидать Макарова.
Они должны были встретиться на улице Атребат на следующий день, 13 декабря.
Фортнер:
«12 декабря около 10 часов вечера я, унтер-офицер и еще трое офицеров абвера расположились в доме служащих «Тодта». С нами было еще шесть полицейских, остальные прятались в доме 97, рядом с жилищем фламандцев. Солдаты территориальных войск оставались в казарме, готовые блокировать улицу. Они были вооружены автоматами, и я велел им натянуть толстые шерстяные носки поверх сапог: подозрительный топот не должен вызвать тревогу.