В полшестого, со стороны поселений подъехал тендер «Митсубиши». Оттуда вылез здоровенный рыжий мужик в вязаной кипе, и две его копии помоложе, наверное, сыновья. Bсe трое с автоматами. Они выгрузили огромный мешок со свeжими булочками и картонный ящик с пакетиками шоко (какао, ивр.). На баб-правозащитниц, мужики смотрели, мягко говоря, волком. Мы поздоровались, поблагодарили их за угощение; поселенцы сказали, что заезжают сюда каждое утро, угощая
бойцов. Папашу звaли Клод, он приехал из Франции, а его сыновья были уже местного производства. Они пригласили нас в гости, Клод попросил передать Мишане привет.
Поток людей уменьшился, «русская» отошла в сторонку и достала сотовый телефон. Я, как бы невзначай, приблизился к ней и.. так и есть, она говорила по русски, я угадал, когда давал ей кличку.
Смена прошла без происшествий, только правозащитницы каждый раз ругались, если мы не давали кому-то пройти. Зорик обозлился, и пол смены придумывал, как над ними поиздеваться.
Вечером мы вновь заступили на дежурство. Около шести часов в сторону Дженина подъехал серый «Мерседес». Из него выгрузились два бородaтых джигита и две девушки совершенно не палестинского вида. У обеих в руках голубые израильские удостоверения личности. Я забрал у них документы, открыл и удивился еще больше: одну звали Татьяна, вторую Марина. Я даже почему-то растерялся. «Вы, че, сказал я, девчонки? Жить надоело?».
Твое какое дело? зло зашипела одна, документы в порядке?! Пропускай давай! Каз-з-зел!
Тут я заметил покрасневшие белки глаз у обоех. Девки, кажется, обкуренные в дымину.
Кто козел!? спросил Зорик, хватая за плечо Татьяну и толкая ее к «Мерседесу», Руки в гору!
Вы козлы! С кем хочу, с тем и гуляю и где хочу! завелась та.
Я развернул вторую к капоту. С другой стороны пацаны построили арабов. Те видно были опытные, помалкивали. Интересно, как девушки собрались в Дженин прогуляться? Ведь таких любителей острых ощущений отстреляли в самом начале: по телеку показывали, по радио предупреждали, приказ вышел, командующего округом, а все равно лезут. Понятно же что убьют, и хахали не помогут, если это не боевики. Девки матерились, как сапожники, по русски и на иврите. В основном почему-то ругали меня. Через двадцать минут их увез патруль пограничников. Арабов погранцы допросили и отпустили.
Сменившись, мы с Зориком привели в действие план одурачивания правозащитниц: в частности, Зорик подобрал старый кроссовок и мы изготовили макет ноги, который воткнули в грязь, в кювете, разбросав стреляные гильзы и разрыхлив все вокруг лопатой, бросив ее там же. Получилось довольно убедительно, хотя, ужасно глупо.
На следующее утро, выбрав момент, когда «русская» дамочка оказалась рядом, я подмигнул Зорику и громко спросил, по-русски:
Братан, я вчера бухой был, помню только, что застрелил кого-то, а че дальше случилось?
Зорик сразу включился в игру.
Ты че, столько выпил, что не помнишь, как труп закапывал? Женщина подпрыгнула, сделав квадратные глаза. Она тут же подошла поближе.
Да, ответил я, после спиртяги память как тряпкой прoтерли! Башка трещит, ничего не помню.
Бывает, ответил Зорик, смачно щелкнув своим страшным «спайдерко чинук», а я вчера забыл спьяну нож отмыть.
Женщина уставилась на нож и побледнела. Лезвие мы еще вчера заляпали кетчупом.
Вон в той канаве, Зорик показал ножом в кювет, на выглядывающий из грязи кроссовок на палке, видишь, нога торчит, плохо зарыли!.
Дык темно ж было! оправдался я, Ладно, вечером еще вмажем и закопаем, пусть только эти овцы свалят , произнес я, кивнув на «борцов за права угнетенных».
Женщина подобралась к канаве, со скучающим видом, посматривая на небо и на холмы. Глянув на место преступления, она изменилась в лице. Потом прожгла меня таким взглядом, от которого настоящий убийца раскаялся бы на месте. С другого конца блокпоста раздались крики, наши кого-то не пропустили. Клиентка быстрым шагом ушла, еще раз расстреляв нас глазами. Мы с Зориком вытянули шеи и увидели прикольнейшую пантомиму: «русская» что-то шептала на ухо «полковнику» тыча пальцем на нас, но та не верила, крутила пальцем у виска. «Русская» не сдаваясь потащила ее к канаве. Мы отвернулись и сделали вид, что помогаем шмонать машину с овощами. Обе приблизились к кювету, делая вид, что вышли прогуляться, «русская», видя что мы отвернулись, полезла в грязь. Осторожно потянула за кроссовок, тот остался у нее в руке. Из грязи осталась торчать только деревяшка. Сдерживаться мы больше не могли, на нас напал дикий хохот. Старуха зашипела на русскую, и стуча себя по голове. Все пацаны из нашей смены. предупрежденные заранее, заржали как ненормальные. Обе женщины покраснели и, испепелив нас взглядами, убрались на другой конец блокпоста.
На следующее утро приехали две другие волонтерши.
Днем Ави устроил нам субботник, опасаясь обстрелов со стороны бетонных обломков. Собрав всех свободных от нарядов, нам удалось откатить огромный кусок трубы к блокпосту, остальные обломки мы обмотали колючей проволокой, увешав ее пустыми
консервными банками.