Молчат, подлецы. Что задумали?
Может быть, ушли?
Вряд ли. Вечером окопы были заняты.
Берег встречает полным молчанием. Подъем довольно крутой. Кусты, густая растительность. Где-то в темноте мелькнули или почудились темные силуэты и тотчас исчезли. Хватаемся за ивняк, карабкаемся наверх.
Никого. Высадка на противоположный берег прошла бесшумно. Фигуры немецких солдат мелькнули и испарились. Предпочли отойти без боя.
На восьмую батарею
Небольшая пауза. Обсуждаем случившееся. Харитошкин связывается со штабом полка, ведет переговоры о замене убывшего в медсанбат командира батареи. Сижу в сторонке, «разбинтовал» и занялся чисткой автомата. Ко мне подошел «правая рука» Раухваргера командир отделения разведки старшина Иван Гладкин:
Товарищ лейтенант, я слышал командир дивизиона предлагает Вас комбатом на восьмую батарею. А как Вы?
В вопросе холодок сомнения и стремление первым донести до меня новость. Сообщение старшины неожиданно. Смотрю на него и чувствую себя неуютно. Почему об этом сообщает не командир дивизиона, а старшина? К тому же человек, который в случае, если приму батарею, попадает под мое начало, станет моим подчиненным и ближайшим помощником.
Произношу в ответ нечто неопределенное. Разговор стараюсь закончить.
Начинаю размышлять. Доверие со стороны командира дивизиона льстит самолюбию. Никак не предполагал, что предложит мою кандидатуру. Но не рано ли на батарею? Мне нет двадцати. А батарейцы восьмерки? Командир первого огневого взвода Сергей Ворыханов вдвое старше. Расчеты на огневой, солдаты взвода управления, отделения боепитания, ездовые, шофера все намного взрослее, солиднее. Люди, умудренные жизненным опытом, многие женаты, отцы семейств. Только Зыков командир взвода управления, кто-то из разведчиков, связистов мои ровесники или чуть старше меня.
Вскоре меня подзывает командир дивизиона:
Предложил на восьмерку твою кандидатуру; переговорил с командованием полка. Командир полка дал согласие. Принимай командование.
Не помню, что именно сказал в ответ. Воспринял, как приказ, поблагодарил и спросил:
Слушаюсь. Как принимать?
Обычно. Объявлю сейчас о назначении Ворыханову, Гладкину и остальным.
Переходи на наблюдательный пункт восьмерки. Начальник штаба в курсе.
Кто вместо меня?
Пока новый начальник связи дивизиона старший лейтенант Жуков. Завтра прибудет сюда. Свою карту передашь ему, а тебе даю карту Ефима.
Понимаю, что моя основная работа в новой должности на наблюдательном пункте корректировка огня, связь. Огневики под умелой и надежной рукой Ворыханова в полном
порядке. Переговорил с ним по телефону, разъяснил Гладкину где и как оборудовать новый НП. Вместе с тем переход в восьмую батарею обозначился непростой переделкой, о которой кратко в следующем разделе.
Правда, само вступление в новую должность на этом не закончилось. В штабе полка решили попробовать еще один вариант, направив на восьмерку еще одного офицера.
Дня через два звонит Ворыханов:
Слушай, тезка. Тут еще один комбат прибыл. Из офицерского резерва. Он пока разместился на огневой, принимает имущество, считает приборы.
И долго собирается принимать?
Пока, как будто, не спешит, проверяет наличие, пересчитывает.
Ну и не торопи. Харитошкин прикажет, передам ему бразды. А пока, честно говоря, здесь не до этого.
Через пару дней звонок о том же. Докладывает Ворыханов:
Твой дублер, капитан, убыл.
Почему убыл? Что случилось?
Не знаю. Отозвали обратно в штаб полка.
Если появится еще один, сообщи заранее. Кстати, надо поговорить о коде, чтобы в случае чего можно не опасаясь передавать зашифрованные координаты открытым текстом.
За час до времени «Ч»
В канун дня и часа Ч люди поработали порядком. Перемещались на новый наблюдательный пункт, оборудовали ровики, тянули кабельную связь. Разведчики, связисты намаялись основательно. С утра артподготовка, пойдем вперед.
Взглянув на ребят, решил дать всем отдохнуть, а самому поработать за подчиненных. Со мной на НП Иван Гладкин, Владимир Гвоздков, Алексей Ложкин, радист Гаврилин, телефонист Сергей Сироткин. Приказал всем спать и уселся с телефонной трубкой на ушах в качестве наблюдателя.
Ночью со стороны противника доносился шум двигателей. Не придал этому значения. В штаб дивизиона периодически докладывал:
Шум моторов. Редкий ружейно-пулеметный огонь. И снова:
Шум моторов. Редкий огонь.
Семь утра. В восемь время Ч- начало артподготовки. Пора поднимать людей.
Но нас упредил противник. За час до времени Ч заговорили его огневые средства. Артиллерийско-минометный залп по переднему краю. И тут же на нас двинули пехота и танки.
Подъем!
Батарея к бою!
На огневой все в норме. Расчеты у орудий. Огневики готовы к открытию огня.
Связь исправна.
Но роли переменились. Противник нанес огневой и танковый удар на час раньше.
Командую:
НЗО А, батареей. Пять снарядов. Двадцать секунд выстрел. Огонь! Плотная стена заградительного огня перед батальоном.
Наш наблюдательный пункт рядом с КП батальона. Здесь Плаксин, адъютант старший батальона, радисты. Роты четвертая и шестая метрах в ста перед нами, в лесу. Там же пулеметная рота.