Осторожности, основательности набирался у ребят восьмой батареи. Старший на батарее, несколько человек из орудийных расчетов прошли до конца войны, даже не получив ранения.
Вопреки разумному риску
Порой иптап действовал вопреки разумному риску. В ходе преследования батареи противотанкового дивизиона вырывались вперед и спешили еще до подхода пехоты доложить о занятии узла дорог, населенного пункта.
В ходе преследования, не встречая особого сопротивления, артиллеристы занимали группу хуторов, деревню, оставленные немцами. Используя мехтягу, они легко опережали стрелковые роты, которые свое вооружение (ручные и станковые пулеметы, ПТЭРы, 82-х миллиметровые минометы), все необходимое тащили на собственных плечах. Но постепенно противник разгадал нехитрую тактику иптаповцев.
При очередной попытке вырваться вперед пехоты, батарея попала в ловушку: была окружена поджидавшими в засаде автоматчиками. Пушки подорвали, а батарейцы погибли или были пленены.
Исход поистине трагичный. Как отмечено в документах командующего артиллерией дивизии, разбито и оставлено на территории противника четыре 76-ти мм орудия ЗИС-3, три автомашины Джемси, одна автомашина Форд.
Конечно, на счету дивизиона противотанковой артиллерии было немало успешных поединков с танками, огневыми средствами противника. Но были и неудачи, о которых вспоминается с болью.
«Полк подойдет позже»
Обычно перед очередной операцией стрелковые части усиливались не только своими, штатными огневыми средствами, но также артиллерией, минометами, эрэсами армейского и фронтового подчинения. Перед наступлением создавались артиллерийские группы, куда, помимо наших дивизионов и батарей, включались приданные средства усиления. Для организации и согласования огня готовилась соответствующая документация.
Если командиром ПАГ (полковой артиллерийской группы) назначался командир дивизиона, то наступала горячая пора для штаба дивизиона. Офицеры штаба готовили для включаемых в состав ПАГ артиллерийских частей данные для ведения огня, участия в артподготовке. Проще говоря, мы распределяли цели, определяли характер, продолжительность артиллерийской подготовки. Для этого чертили и рассылали схемы, сколки с карт, готовили краткие пояснения к документам.
Откровенно говоря, не любил подобную работу. По сути реальная подготовка огня заменялась порой скоропалительной бумажной бухгалтерией. С началом артподготовки стрельба зачастую велась по площадям, не всегда удавалось подавить огневые средства врага.
Меня больше привлекала работа на местности, ведение огня по конкретным целям, выполнение оперативных поручений.
Во второй половине сентября дивизия захватила пленных, трофейное имущество в районе Гейдзас Бирзе. Но и сама понесла потери при отражении немецких контратак чуть севернее.
Пока наши полки вели напряженные бои, стремясь продвинуться к левому берегу Даугавы, танкисты отбросили и потеснили немцев в направлении Балдоне Кекава. Пехота отстала. До Риги оставалось километров двадцать или немного больше.
Командование принимает решение перебросить нашу дивизию на участок, где обозначился успех. Командиры батарей еще оставались на своих наблюдательных пунктах, а пушечную и гаубичную батареи приказано снять с огневых позиций и перебросить на новый участок.
На опушке леса собралась группа офицеров штаба полка. Сюда вызваны командиры дивизионов. Получив задачу, Харитошкин подзывает меня:
Поведешь восьмую. Поставишь на новую огневую.
С кем связаться?
С Ворыхановым. Времени в обрез. Командиры батарей снимутся и подойдут позже.
А пехота?
Не дожидаясь пехоты. Район новых огневых опушка леса севернее Циртас.
В районе северо-западнее Балдоне оборону держат танкисты. Пехота подойдет к утру.
Двигаться пришлось по узкой дороге, размытой дождями. Полегчало, когда выбрались на большак. Ночью лил дождь. Немецкая рама несколько раз появлялась над колонной, сбрасывая мелкие бомбы. Увеличили дистанцию между машинами. Обошлось без потерь.
Когда до района огневых, обозначенного на карте, оставался километр с небольшим, останавливаю батарею.
Ночной марш с 8-й батареей и наша оборона западнее Балдоне в сентябре 1944 г.
Подсвечивая карманным фонарем, пытаюсь сориентироваться. Где противник и где наш передний край? У кого принимать боевые порядки?
Прошу Ворыханова оставаться на месте. Беру с собой Можарова и прохожу по дороге немного вперед. Полная тишина. Не слышно стрельбы. Не видно осветительных ракет. Неясно, где противник. Непонятно, почему молчат его огневые средства.
Справа от дороги небольшая высотка. На ней едва виднеются, буквально угадываются темные силуэты. Подхожу ближе и чуть не упираюсь в корпус танка. Очевидно, танкисты!?
Обозначив себя, знакомимся, Вступаю в короткий
разговор с офицером командиром танковой роты.
Где передний край?
Если хотите здесь. Впереди никого нет. Ответ танкиста обескуражил.
Как же так? У меня обозначено, что вы находитесь намного дальше, недалеко от Кекавы.
Вчера проскочили действительно дальше. Стрелковые части оставались левее нас и сзади. Место там неудобное, без обзора. Вечером отошли чуть назад.