В батарее по штату три офицера, после боев остались целыми два огневых расчета на одно старенькое орудие. Оно стояло на полузакрытой позиции, а в наступлении (нередко и в обороне) выдвигалось на прямую наводку.
Солдаты, личный состав батареи почти все намного старше меня восемнадцатилетнего
лейтенанта. После тяжелых многодневных боев, трудного выхода из полуокружения в Касплинском лесу, потерь людей и техники оставшиеся батарейцы приводили себя в порядок. Одну землянку отрыли на весь личный состав, небольшую отдельно для комбата. Батарейное имущество, остатки боеприпасов, кони, кухня располагались несколько позади, в другом месте. В поведении, разговорах чувствовалась какая-то неустроенность, ожидание пополнения и переформировки.
В офицерском резерве
Никогда раньше не подозревал, что в стрелковом полку может создаваться (хотя бы временно) офицерский резерв. Но жизнь вносит свой поправки. Батальоны и роты полка не были полностью укомплектованы; вместо трех рот иногда в батальоне оставались две роты. Взводами командовали сержанты. Из строя быстро выходили не только взводные, командиры рот, но и старшие офицеры.
Офицеры резерва располагались в домике на берегу озера. Ночевали в доме, который почему-то, еще с прошлых времен, именовали господским. Там помимо офицерского резерва размещалась (в подвальном помещении) трофейная команда.
В самом резерве пять-шесть человек, в том числе два майора, капитан, старлей. Я самый молодой. Офицеры в ожидании назначения практически оставались без дела. Они возвращались в полк из госпиталей. Но свободных должностей не оказалось, а с началом наступления потребность в них, безусловно, может возникнуть. В резерве жили относительно комфортно. Еду на всех готовил пожилой солдат по гражданской специальности повар, по военной минометчик.
Меня начинают использовать по принципу, куда кто пошлет; где, какую дырку надо закрыть.
«Рота в бане»
В один из первых дней проверяю как оборудуются роты второго батальона. К переднему краю пробираюсь овражком. Ночь, тишина. Порошит мягкий снежок. Приближаюсь к недавно отрытым ровикам. Один, второй, третий. Пехота еще не успела оборудовать окопы. Но ровики пусты. Солдат нет. Да и противник молчит. Ни стрельбы, ни осветительных ракет.
В чем дело?
Осматриваюсь. Передо мной небольшая покрытая снегом кочка. Слегка возвышается над окопчиком. В нем кто-то находится, живой. Накрывшись с головой плащ-палаткой солдат слегка раскачивается. Хочет согреться. Тихонько постукиваю по каске, прикрытой сверху палаткой, приоткрываю ее край. Вопрошающий взгляд:
Уже вернулись?
Кто вернулся? Вы что здесь один? Где остальные? Где ротный?
А все люди в бане. Днем по открытому месту не пройдешь стреляют. И не помоешься. А сейчас тихо. Меня вот оставили. Думал, вернулись подменить. Да, пожалуй, еще рано. Ушли-то недавно.
Солдатик на вид совсем юный, безусый. Когда накануне приходил в одну из соседних рот, там были одни старики. Во всяком случае, для меня почти все солдаты казались людьми пожилыми, в годах.
Но кто-то из командиров остался?
Взводный. Старший сержант. У него земляночка чуть сзади, на откосе овражка.
Возвращаюсь немного назад. Нахожу землянку. Узенький вход прикрыт плащпалаткой. Подсвечиваю карманным фонариком. Земляные нары, столик из досок от минной укупорки, на столе котелок, лампа из латунной гильзы, обрывок газеты. Внутри никого нет.
Неожиданно полог палатки откидывается, и в землянку кто-то вваливается. Я инстинктивно хватаюсь за пистолет, но тревога напрасная это хозяин землянки, сержант:
Вы к нам? А я немного заплутал. Пошел проверить ребят, а завернул не туда и незаметно прошел в сторону фрицев.
А Вы кто?
Командир взвода. Остался за ротного, да видите немного смешался. Снег повалил, и я завалился в сторону немцев. Случайно забрел в их расположение. Смотрю землянка. Поболе моей. Прислушался никого. Решил заглянуть.
И что дальше?
Хозяев нема, так я собрал свечи, пару журналов, завернул все в одеяло и деру оттуда. Дорожку припомнил, да и следы мои еще снежком не занесло. Так я скоренько и к себе в роту. Свечи нужны? Могу поделиться.
Что же
оставили такого хиленького солдатика, одного к тому же?
Что делать? Людей в роте наперечет. А фрицы пока притихли. Они, как и мы, оборудуются. Днем копали. Теперь, вероятно, дрыхнут, с устатку. Когда вернутся в землянку, удивятся, кто же у них одеяло со свечами упер? Пускай между собой разбираются. А Вы кто, проверяющий?
Точно. Спасибо за свечи (немецкие, в виде небольшой картонной плошки с фитильком посредине).
Рота вернулась из бани спустя часа полтора. Таким было одно из первых знакомств с передком, с тем, что реально происходило на переднем крае. Когда во время короткой передышки обе стороны вели себя беспечно и тихо. Как говорится, до поры до времени. Через пару дней немецкий снайпер снял нашего солдата, вылезшего утром из залитого водой окопа и пытавшегося бегом проскочить в соседнюю траншею.
Виноват, как всегда, стрелочник
Противник продолжал обустраивать огневые точки, первую и вторую траншеи. Активизировались снайперы. Ночью периодически светили ракеты. На наш пулеметный и ружейный огонь тотчас отвечал встречным огнем. По совхозу и берегу озера велись систематически артналеты.