Я ничего такого не помню, заявил Тадасити, обливаясь холодным потом.
То есть как, нахмурился князь, получив совсем не тот ответ, которого он ожидал. Так ты утверждаешь, что все это ложь? Ты хочешь сказать, что ничего вообще не было?
Да.
Однако странно, сказал князь, испытующе вглядываясь в лица обоих самураев.
Оба, выпрямившись, не дрогнув выдержали грозный взгляд господина.
Тадасити! прикрикнул князь.
Да? отозвался Тадасити, невольно простершись на татами в покаянной позе. На глазах у него сами собой выступили слезы.
Ладно уж голос князя смягчился, грозный взор, который только что, казалось, готов был пронзить обоих самураев насквозь,
Кадзикава, поверенный в делах императрицы, у которого, судя по всему, было какоето дело.
Ёсобэй Кадзикава был командирован с высочайшим поручением преподнести дары матушке его высочества сёгуна Кэйсё Индэн. Сейчас он прибыл, чтобы договориться об отдельной аудиенции и засвидетельствовать почтение после окончания приема. В Сосновой галерее ответственные сопровождающиераспорядители церемонии князья Асано и Датэ вместе с высшими сановниками ожидали прибытия посланников императора и императораинока. Ёсобэй, завидев князя Асано, подошел к нему с просьбой:
Когда изволите закончить прием, не откажите в любезности сообщить мне об этом.
Конечно, не беспокойтесь, негромко ответил князь. Поклонившись, Ёсобэй уже собрался уходить, но тут его окликнул Кира:
Не знаю уж, о чем вы сейчас договаривались, милостивый государь, но да будет вам известно, что по всем вопросам, связанным с визитами, следует обращаться к вашему покорному слуге.
Тем самым Кира давал понять, что князя Асано здесь ни в грош не ставят. Не удовлетворившись произведенным эффектом, он громко неприязненно добавил:
Разве князь Асано вообще чтонибудь понимает?! и обвел взором присутствующих.
Галерея была полна народу. Если до сих пор князь скрепя сердце заставлял себя сдерживаться, то при этих словах терпение его лопнуло.
Да помнишь ли ты?!.. воскликнул он.
Запнувшись на полуслове, князь молниеносным движением, сидя на коленях, выхватил малый меч, притороченный к поясу, и нанес удар, целясь в своего обидчика. Лезвие, звякнув, соскользнуло с металлического обода шапки эбоси. Вторым ударом он полоснул отпрянувшего сановника от плеча по спине, ноне дотянулся. Кира, отделавшийся легкими ранами, в ужасе завопил: «Ааа!» и, позабыв о стыде, попытался спастись бегством. Лицо его было залито кровью, от плеча до середины спины по платью протянулась багровая полоса. Видя, что противник от него ускользает, князь, размахивая окровавленным мечом, бросился в погоню. В этот миг чьито сильные руки обхватили его сзади и знакомый голос произнес:
Вы с ума сошли!
Князь пытался вырваться, но напрасно Ёсобэй Кадзикава, слывший среди приближенных сёгуна непревзойденным мастером меча, крепко сжимал его в объятиях.
Пустите! Да пустите же меня! кричал князь, и в голосе его слышалась мука.
Вы находитесь в замке сёгуна! урезонивал его Ёсобэй, не ослабляя железной хватки.
Монах Канкюва, прибиравший Сосновую галерею, бросился на помощь Ёсобэю и перехватил руку князя, в которой был зажат меч.
Тем временем Кире удалось скрыться во внутренних покоях. Князь Асано, по лицу которого было видно, что он еще далеко не успокоился, должно быть, оставил мысли о сопротивлении. Придворные врассыпную ринулись из гостиной. Это был гром среди ясного неба. Дворец наполнился шумом и суетой, как потревоженный муравейник.
Князь повернулся к Ёсобэю, все еще удерживавшему его, и сказал ровным голосом:
Я не сошел с ума. Понимаю, что нарушил все правила и установления, так что теперь мне остается только ждать кары. Отпустите, пожалуйста, руки.
Однако Ёсобэй полагал, что опасность еще не миновала, и не спешил внять просьбе
Говорю вам, я больше не обнажу меча. Не думайте, что я готов поднять оружие на верховную власть, снова тихо произнес князь.
Холодная и бесстрастная покорность судьбе словно омыла его лик ледяной водой. Встречая растерянные, смятенные взгляды придворных, он с грустью вспомнил о своих верных вассалах, которые так болели душой за господина. При мысли о них взор князя затуманился, горячая влага окропила уголки глаз.
Тем временем Кодзукэноскэ Кира добежал до самой веранды при Вишневых покоях и там обессилено рухнул на пол. Его залитое кровью лицо было искажено испугом. Ноги отказывались поддерживать тело, все члены уморительно тряслись, будто разболтавшись в суставах. Похоже было, что князя Асано удалось удержать, и погони можно было уже не опасаться Заметив кровь на парадном кимоно, Кира, с трудом ворочая онемевшим от ужаса языком, словно во сне, завопил:
Врача! Скорее врача!
Вбежавшие следом придворные во главе с Синагавой Бунгоноками, перенесли пострадавшего во внутренние покои и постарались оказать ему первую помощь. Раненый все никак не мог унять бившую его дрожь. Его хотели поднять на ноги, но ничего не получилось: колени у Киры все время подгибались и он заваливался то в одну сторону, то в другую. Над губами бисеринками выступил пот, а сами губы стали землистого цвета.