Теперь кончики мечей осторожно сближались, будто намереваясь лизнуть друг друга. В следующий миг оба противника атаковали и оба парировали удар. Лезвия кружились и плясали, выписывая фигуры в воздухе, пока не сошлись вновь со звоном, образуя крест. Противники, налегая на мечи, привстали на цыпочки и замерли в смертельном единении, лицом к лицу, будто слившись в нераздельное целое.
Дождь хлестал как из ведра, и прозрачные нити прошивали насквозь ночную тьму.
Хха тяжело выдохнул Катада.
В это время сквозь рокот ливня послышался шум приближающихся шагов, и во мраке обрисовались контуры паланкина. Передний носильщик, до сей поры ничего не замечавший в сгустившемся мраке и ничего не слышавший за грохотом дождя, завидев прямо перед собой зловещий блеск клинков, взвыл от ужаса:
Ааа!
Что там еще?! раздался недовольный голос из паланкина, когда перетрусившие носильщики, бросив свою поклажу, дружно пустились наутек.
В паланкине сидел не кто иной, как Бокуан Маруока, возвращавшийся из поместья Микуния. Порядком притомившись, он как раз сладко дремал, откинувшись на подушки, и видел чудесный сон, как вдруг паланкин рухнул на землю, отчего у лекаря чуть не случился перелом шейных позвонков. Когда же он попытался выбраться наружу, перед глазами у него замелькали обнаженные лезвия мечей.
С трудом передвигаясь в кромешной тьме и гадая, на кого он нарвался, Бокуан елееле выкарабкался на раскисшую дорогу и истошно завопил:
Караул! На помощь!
Он так и стоял на четвереньках, уперевшись руками в грязь, когда темная фигура с опущенным мечом направилась в его сторону, пристально вглядываясь во мглу.
Пес там, что ли?
В вопросе явственно прозвучала нота презрения: Хаято признал собачьего лекаря.
Пощадите! Только не убивайте! умолял Бокуан, дрожа всем телом.
Очень нужно убивать такого сморчка, как ты! насмешливо бросил ронин.
Ох, помилуйте! лепетал Бокуан, позабыв о приличиях и уткнувшись носом в землю.
Хайто перевел взгляд на тело Катады, мокшее под дождем у обочины дороги, подобрал валявшийся в стороне зонтик.
Эй, ты! позвал он.
Чегос? отозвался Бокуан, не смея поднять головы.
Пойдешь по этой дороге, увидишь трактир «Синобу». Зайдешь туда, поднимешься на второй этаж, найдешь человека
по имени Кобаяси. Передай ему, что давешний его знакомый будет его ждать у храма Сэйбё. Запомнил?
Господин Кобаяси?
Да, прозвучал скупой ответ.
Бокуан осторожно поднялся на ноги, держась за паланкин. Ноги его вроде бы держали, но тело было само не свое. Он хотел только одного поскорее бежать прочь, но никак не мог сдвинуться с места.
Раскрыв над головой зонт и прикрывшись от дождя, Хаято холодно наблюдал неприглядное зрелище.
Наконец Бокуану удалось совладать с собой и сделать несколько шагов.
Только попробуй удрать! напутствовал его ронин. Мне известно, как тебя зовут и где тебя искать.
Лекарь, словно во сне стремглав пронесся через два квартала и перевел дух только тогда, когда в темноте послышались голоса. Он бросился туда и вскоре обнаружил скрывшихся с места сражения носильщиков паланкина.
Эй, стойте! крикнул им Бокуан. Носильщики послушно остановились.
Я ваш господин или кто?! чуть не со слезами возопил Бокуан, поравнявшись с ними.
Не извольте беспокоиться, ваша милость, оправдывались носильщики, мы тут повстречали самого господина начальника из управы, так что теперьто уж все будет в порядке.
И действительно, к ним как раз подошел крепкий, щеголевато одетый по городской моде мужчина, представившийся квартальным надзирателем. Это был Сэнкити с Камакурской набережной.
Так что, второй, значит, там и лежит?
Там, там!
Говорите, похож на самурая Нуну, так оно и должно быть А сюда вы что ж, случайно забрели или по какой причине? поинтересовался Сэнкити.
Все еще дрожа от пережитых напастей, Бокуан принялся рассказывать все с начала до конца. Сэнкити внимательно слушал, время от времени кивая. Когда рассказ был окончен, он, будто разговаривая сам с собой, заметил:
Ясно, это был поединок. Однако ж надо пойти взглянуть. Оглянувшись по сторонам, он рысцой поспешил прочь и вскоре скрылся во мраке.
Между тем Хаято, отрядив Бокуана на поиски Хэйсити Кобаяси, терзался мыслью о том, что в уплату за благодеяние он ни много ни мало отправил на тот свет приятеля человека, который его предупредил. Как поведет себя Кобаяси? Впрочем, сейчас юноша еще менее, чем раньше, был склонен к трусливому бегству. Он был исполнен спокойствия и уверенности: с места он не сойдет что ж, если так суждено, придется принять бой. Хотя чисто почеловечески Кобаяси ему нравился. Редкостный в наше время пример самурайского благородства, думал он про себя. Такие сейчас наперечет. К тому же сразу можно было сказать по глазам и по манере держаться, что, если дойдет до схватки, Кобаяси охулки на руку не положит.
Ну что ж, отстраненно, будто речь шла совсем о другом человеке, размышлял Хаято, созерцая струящиеся с зонтика на землю прозрачные нити, нынче ночью, так нынче ночью! Может быть, нынче ночью и суждено мне проститься с жизнью
Мать, конечно, будет горевать. Да ведь все равно не видать ему, как своих ушей, той карьеры, о которой мечтает для него мать. Самураев в этом лучшем из миров становится все меньше. Ну, зарубят его здесь нынче ночью Так что ж! Быть может, оно и неплохо достойно, как подобает самураю, опустить занавес и уйти из этой жизни. Не в этом ли истинная удача?