Мы обменялись рукопожатиями, и его высокая, слегка сутуловатая фигура исчезла в густом, липком тумане.
Снизу из-под утесов доносится тяжелый, перекатистый гул океана.
ПЕРВЫЙ ШКВАЛ
Я поискал было портсигар, но вспомнил, что в доме не курят. Снова уснул и очутился во власти бушующего океана. Тщетно пытался я ухватиться за пляшущее бревно: меня относило все дальше и дальше от берега. Внезапно взошло слепящее солнце, и чья-то заботливая рука коснулась моего плеча.
У дивана, на котором я спал, стояла одетая, умытая, причесанная Маринка.
Дядя, у тебя болит головка?
Нет, не болит, пробормотал я в смущении.
А почему ты кричал? Тебе приснился страшный сон? Да? спросила она участливо, А я сегодня во сне летала. Высоко, высоко, выше вулкана. И ни чутельки не боялась! Папа говорит: если летаешь во сне значит растешь.
Комнату озаряло редкое для Курил солнце. Стол был накрыт к завтраку.
Кто же открыл ставни?
Я сама! ответила Маринка.
Ты сама и чайник вскипятила?
Разве можно! удивилась Маринка, Папа не велит мне зажигать керосинку, он говорит я могу учинить пожар. Чайник скипятила тетя Таня, наша соседка. Тетя Таня и печку истопила и камбалу поджарила.
Мы не спеша позавтракали, прибрали за собой.
Неожиданно Маринка вздохнула.
А еще я видела во сне маму
Синие глаза девочки затуманились, чистый лобик пересекла морщинка.
Ты покажешь мне свои игрушки? Хорошо? обнял я ее, желая отвлечь от печальных мыслей.
Покажу Потом
За окном громоздились суровые скалы, мрачно высился конус вулкана с желтовато-серым столбом дыма над кратером. И я подумал, как все же нелегко жить здесь, на голом каменистом пятачке, окруженном вечно неприветливым океаном.
И вдруг в комнате как-то сразу все потускнело: на солнце наползла туча. С океана наплывали клочья тумана, конус вулкана как отрезало.
Сейчас бус пойдет, сказала Маринка: «Старик» макушку спрятал.
«Стариком» на острове называли вулкан, это я знал, но что такое «бус»?
Бус это дождик, такой мелкий-мелкий, словно из ситечка, объяснила Маринка. Ох, и не любил его дядя Алеша! Лучше, говорит, штормяга, чем бус.
Ну, что ты скажешь?! Хотя и понятно, что дети, выросшие в суровой обстановке, среди взрослых, развиваются раньше обычного, невольно перенимают и речь старших и их манеру разговаривать, однако житейские познания Маринки, ее рассудительность мало сказать удивили поразили меня.
Поразили меня и ее игрушки. Коллекция яиц морских пернатых то маленьких, в темных пятнышках, то больших, каких-то бурых, то почти прозрачных, то похожих на грушу дюшес нанесла мне форменное поражение. Разве мог я ответить на вопросы Маринки, какие именно из яиц принадлежат тупикам, какие кайрам, гагарам и гагаркам, глупышам, бакланам или различным чайкам!
А Маринка все это знала.
Не в лучшем положении оказался я и тогда, когда она с гордостью показала мне засушенных крабов, морских ежей, звезд и коньков и целый гербарий водорослей.
А где же твои куклы? спросил я в полной растерянности.
Хочешь, я лучше покажу тебе мой вельбот, предложила она.
Я полагал, что Маринка достанет из ящика игрушечную лодку, но оказалось, что нужно надеть плащ и, покинув дом, пройти к соседнему сараю. Моросящий дождь и впрямь словно высеивался из низко нависших туч.
Маринка отворила дверь, и глазам моим предстала маленькая, однако отнюдь не игрушечная, а самая настоящая шлюпка с парой весел, рулем и еще какими-то незнакомыми мне принадлежностями. Маринка забралась в лодку и в течение нескольких минут убедила меня, что в сравнении с ней, шестилетней девочкой, я просто-напросто невежда: то, что я наивно назвал багром, оказалось отпорным крюком; рукоятка руля называлась вовсе не рукояткой, а румпелем; маленький бочонок именовался анкерком, деревянный совок для отливания воды лейкой.
Кто же это сделал тебе такую замечательную лодку?
Не лодку, а вельбот, поправила Маринка, Мне построил его дядя Алеша, Она начала развязывать брезентовый мешок: Сейчас я покажу тебе рангоут и паруса
Весь день я провел на морбазе. Баулин тоже был занят (у командира всегда хлопот полон рот), и мы смогли поговорить, как и накануне, только за вечерним чаем, когда Маринка уже опять спала.
Я, смеясь, рассказал капитану
третьего ранга, как его дочь повергла меня в смятение своими познаниями в морском деле.
Когда только вы успели обучить ее всем этим премудростям?
Заслуга, увы, не моя, непричастен! шутливо развел он руками, Все дядя Алеша
Опять этот Алексей Кирьянов! Настоятельный совет штабного офицера: обязательно расспросить Баулина о Кирьянове; вчерашний рассказ капитана третьего ранга о том, как Кирьянов спас Маринку во время моретрясения, мельком упомянувшего при этом и о других подвигах старшины первой статьи, наконец, вчерашнее же заключительное замечание Баулина о том, что пришлось немало повозиться с Кирьяновым, прежде чем тот стал отличным моря-ком-пограничником Разве мог я после этого не напомнить про обещанный рассказ о первом шквале?..
Про Алексея многое можно рассказать, хоть книгу пиши, улыбнулся Баулин, Но уж если рассказывать, то и утаивать ничего не следует. Думаю, Алексей не будет на меня за это в обиде. Познакомился я с ним лет пять назад в Ярцеве, есть в Смоленской области такой старинный городок. Я приехал туда для отбора призывников: подберу, думаю, для пограничного флота крепких, грамотных русских парней! Невелика беда, что они моря не видали, привыкнут, была бы закваска!.. Словом, увидел я среди других новобранцев Кирьянова крепыш, заглянул в его личное дело комсомолец, из колхозников, окончил педагогическое училище и решил: подойдет.