Зявкин, не переставая читать, рассеянно кивнул головой. Его волновала не та непосредственная, осязаемая, сиюминутная сторона успеха, о которой можно было доложить Донскому комитету партии. Сообщения швейцарского банка о вкладах, сделанных на имя Марантиди «известной ему фирмой», свидетельствовали о тщательно законспирированных связях ростовского подполья с каким-то контрреволюционным центром за границей. Это была главная перспектива дела, приобретавшего все более ощутимую политическую окраску.
По-видимому, те валютные операции, которые удалось зафиксировать с помощью Бахарева, носили отчасти прикладной, отчасти отвлекающий характер. Марантиди не был настолько самонадеян, чтобы полагать, что за ним не следят. Он как
бы демонстрировал свои повседневные денежные затруднения: да, я валютчик, но что прикажете делать, если на меня жмет налоговый пресс, и я волей-неволей вынужден работать на новую экономическую политику?..
Зявкин вспомнил докладную Бахарева: Марантиди даже в глазах Шнабеля, которому, безусловно, доверял (Бахарев безукоризненно справлялся с этой ролью), предпочитал оставаться чемоданом с одним дном. Очевидно, секрет второго дна был известен только его прямым хозяевам.
Да, пожалуй, можно будет доложить Донкому, что наши первоначальные предположения полностью подтвердились, сказал Зявкин, возвращая своему заместителю копии документов. Сейчас главное расшифровать заграничные связи Марантиди. До победных реляций нам еще далеко
Он встал из-за стола, подошел к сейфу и, достав толстую тетрадь в коленкоровом переплете, стал делать какие-то пометки карандашом. Калита понял, что председатель Дончека дает ему время собраться с мыслями.
Собственно, основной план операции пока остается прежним, заговорил Зявкин обычным деловым тоном. Меняется темп теперь инициатива полностью в наших руках. Поэтому встречу Марантиди с Невзоровым придется ускорить.
Невзоров и Марантиди Калита покачал головой. Как бы нам не пришлось воевать на два фронта. По-моему, один ничем не лучше другого.
Я думаю иначе. Факт остается фактом: Невзоров первый сообщил нам о характере валютных операций Марантиди.
Это ничего не значит. Утопающий хватается и за соломинку. Уж больно тяжелое у него прошлое. Я бы не рисковал, Федор Михайлович. Есть другие варианты.
Этот пока самый перспективный. Действия Невзорова будет корректировать Бахарев. Воронову дадим локальное задание фиксировать каждый шаг Марантиди. Все это мы еще раз продумаем Ну а риск Такова уж специфика нашей работы то и дело приходится ходить по лезвию ножа
Калита молча пожал плечами. Зявкин, пододвинув стул, сел рядом с ним. Между председателем Дончека и его заместителем не должно было остаться ничего недоговоренного, тем более между двумя товарищами ничего затаенного на сердце.
Хорошо, давай говорить начистоту, с мягкой, но неуступчивой требовательностью сказал Зявкин, незаметно переходя на товарищеское «ты». Вместе работать вместе рубить узлы. По-твоему, я слишком передоверяюсь своим личным впечатлениям?
Да, помедлив, ответил Калита.
Честно говоря, для меня имеют значение и мои личные впечатления. Просто я на всю жизнь запомнил один разговор с Феликсом Эдмундовичем. Он сказал, что мы, чекисты, несем ответственность за состояние человеческой совести. Без этого разумная осторожность превращается в неоправданную подозрительность Как, по-твоему, легко поверить человеку, который много лет был по ту сторону баррикад? спросил Зявкин. А Феликс Эдмундович верил Ты говоришь о прошлом Невзорова. Согласен штука тяжелая. Но жизнь человека нельзя брать в одном измерении. У нее три времени, как три формы у глагола быть: был, есть, будет. Возможно, вначале Невзоровым руководил инстинкт самосохранения. Теперь же он сознательно ищет свой путь. Мы будем плохими чекистами, если не поможем ему Зявкин пытливо заглянул в глаза Калиты. Пойми, дело не в моей амбиции. Такие, как Невзоров, будут все время приходить к нам. Не по случайному стечению обстоятельств, а по душевной необходимости. И мы должны учитывать это в своей работе.
Ладно, сказал Калита слегка охрипшим голосом после долгого молчания, черт с ним, с Невзоровым. Может, я и ошибаюсь. Бахарев сообщит Марантиди адрес Посмотрим, как оно получится.
ВСТРЕЧА СТАРЫХ АВАНТЮРИСТОВ
За то время, что они не виделись, Невзоров заметно изменился: над его высоким лбом еще дальше убегали залысины, лицо обрело какую-то неуловимую одутловатость, глаза как бы припухли, потеряв свой прежний холодный блеск. Но в общем это был прежний Невзоров уверенный в себе, небрежно-элегантный, чуть ироничный петербуржец, с ленивыми движениями красивых, удлиненных в кистях, как у пианиста, рук.
За ваш приезд, Григорий Петрович!..
Они бережно сдвинули рюмки, медленно выпили по глотку терпкого, вяжущего язык вина. Марантиди достал пачку папирос:
Надеюсь, вы не изменили своим привычкам?
О, нет Трапезундские? Невзоров с наслаждением затянулся. Однако вопреки привычкам одно время пришлось перейти на самосад. Не курили? Это адская смесь из сена и перца, раздирающая гортань и легкие. Так-то, дорогой Аршак Григорьевич.