Однажды Степан зашел к ней вместе со своим знакомым Иваном Васильевичем, невысоким, узким в плечах техником коммунхоза. Иван Васильевич протянул Фросе руку и сказал простуженным голосом:
Очень приятно. Мы, собственно, к вам мимоходом, прямо с работы. Вот, видите, и чемоданчик с инструментом Решили присмотреть для Степана Петровича кое-какую амуницию в смысле гардероба. Мало ли какой может в жизни выпасть случай?.. Он пристально посмотрел на Степана, кашлянул, повернулся к Фросе. А в таком деликатном деле без женского глаза никак не обойтись. Жизненный опыт!
Фрося сразу поняла, что все это неспроста. Было похоже, что Степан решил устроить смотрины. В ее груди что-то мягко толкнулось, разлилось вязкой, томительной теплотой, и в голосе вдруг прозвучали неожиданные певучие нотки:
Раздевайтесь Перекусите, тогда можно и сходить, куда нужно.
На этот раз она накрыла стол в столовой. Увидев графинчик с водкой, тонкие, янтарно-прозрачные ломтики балыка, соленые, чуть побольше мизинца, в твердых пупырышках огурцы, Иван Васильевич растроганно покачал головой:
Год, два тому назад не поверил бы своим глазам. Натюрморт в стиле Рубенса!
Выпив водки, он вздохнул, откинулся на высокую резную спинку стула.
Да, Ефросинья Григорьевна, посудите сами: гражданская, «военный коммунизм» страшный сон, наваждение А тут балык. Это наводит на некое размышление.
Выпейте еще, посоветовала Фрося.
С удовольствием. За мирное развитие жизни!..
Иван Васильевич очень быстро запьянел. Почему-то вспомнив вдруг о своих служебных обязанностях, он спросил у Фроси, старательно выговаривая каждое слово:
По линии ко коммунхоза жалобы есть?
Нет, поскучневшим голосом ответила Фрося. Слава богу, не жалуемся.
Теперь все жалуются, убежденно мотнул головой Иван Васильевич. Не успеваем принимать меры.
Он встал из-за стола, нетвердо прошелся по комнате, сделав значительное лицо, постучал костяшками пальцев в стену, критически осмотрел большую кафельную печь.
Не дымит?
Да чего ж ей дымить, если
не топим, сказала Фрося.
По какой п причине?
А хозяин запретил. Еще года два тому назад. Сначала пригласил мастера, хотел ее переложить, что ли. А потом раздумал, так и стоит. Не топим никогда.
Нонсенс! непонятно сказал Иван Васильевич. Сев на свое место, он пристальным взглядом оглядел стол и еще непонятнее заключил: Я за нэп, но без нэпманов.
Может, еще выпьете? спросила Фрося, выразительно взглянув на Степана.
Хватит! Степан перевернул свою рюмку кверху дном. Пора идти.
Да куда же им идти? решительно запротестовала Фрося. Пусть немного поспят, я сейчас постелю. Пока ходим, они как раз придут в себя. Здесь их никто не потревожит
Когда Фрося и Степан ушли, мгновенно протрезвевший Иван Васильевич встал с дивана, принес из пригожей потрепанный чемоданчик и, достав какие-то инструменты, начал тщательно осматривать кафельную печь. Через несколько минут он выпрямился, по его лицу прошла короткая веселая улыбка.
Вот он, значит, где, тайничок Марантиди, сказал вслух..
Догадка, внезапно возникшая в разговоре с Фросей, подтвердилась: в дно печи был вмурован сейф. Он закрыл чемоданчик и отнес его в прихожую.
Уезжаю, други мои, в командировку.
Вернетесь, заходите в гости, с несвойственной ей застенчивостью сказала Фрося.
Непременно зайду. Аксиома! заверил ее Иван Васильевич. По какому адресу прикажете вас разыскивать по старому или новому?
А это пусть он скажет, Фрося покосилась на Степана. Не век же мне в домработницах ходить А вам я всегда буду рада.
Наверное, она поразилась бы, узнав, что Иван Васильевич начальник разведки Дончека Павел Воронов, выполнивший с ее, Фросиной, помощью важное задание. И, пожалуй, не поверила бы, если бы ей сказали, что в тот день, когда она со Степаном ходила по магазинам, он обнаружил в печи и сфотографировал небольшой сейф, в котором хранились сообщения швейцарского банка и турецкий паспорт на имя Марантиди. Иван Васильевич так и остался в ее памяти обходительным и немного чудаковатым человеком.
ТРИ ФОРМЫ ГЛАГОЛА БЫТЬ
Паспорт скорее всего липовый, это надо будет еще проверить, зато подлинность остального в доказательствах не нуждается Крупного зверя след, Федор Михайлович! возбужденно сказал Калита. Марантиди весь тут агент международного класса. Он с силой сжал пальцы правой руки, медленно опустил кулак на стол. Весь тут, как пасхальное яичко, с белком и желтком!..
Все это время, начиная с того дня, когда в показаниях Невзорова промелькнула фамилия Марантиди, Калита чувствовал себя охотником, который, зная, что зверь бродит где-то рядом, вынужден сидеть в засаде, надеясь не столько на свой опыт, сколько на счастливый случай. Теперь положение изменилось. Павел сработал красиво и четко фотокопии документов очертили, как красные охотничьи флажки, замкнутый круг. Зверь был обложен по всем правилам, он мог путать следы, метаться из стороны в сторону, но уйти ему было некуда.
Донком давно ждет от нас конкретных результатов. Теперь хоть не стыдно будет смотреть людям в глаза. Как-никак, песенка Марантиди спета!