Жозеф Рони Крокодил
На их лицах лежал отпечаток счастья, строгого и сурового счастья, отвоеванного у ветров, солнца и дождей.
У Кеннеди было сухое лицо шотландца, серьезное и внимательное, глаза, пронизывающие землю, и руки, настолько способные к работе, что даже в возрасте Гладстона он мог бы владеть топором.
Его товарищ, Мербль, с длинной головой, упрямыми чертами лица и острым зрением, был моложе Джо лет на двадцать. Что касается девушки, то воздух и яркий свет покрыли ее загаром, который был только легким оттенком к ее длинным пламенным глазам, к красным, как листья дикого осеннего винограда губам и к волосам цвета полбы. У нее была походка ореад и в ней бежала свежая, как мировая молодость кровь.
У меня было такое чувство, как будто эти три существа уносили с собой все то, к чему я безумно стремился и чего может быть не найду в своем коротком странствовании. Я стал ужасно завидовать Мерблю, когда узнал из разговора, что он жених красивой девушки. Поевши с ними маисовой лепешки и напившись речной воды, я пошел дальше наудачу. Через час уже думал, что моя судьба никогда не соприкоснется с их жизнью.
Хотя я шел довольно скоро, но, желая пересечь изгибы реки, я дважды сбился с пути и на другой день в сумерки снова увидел Мербля и девушку с продолговатыми глазами. Они стояли у воды, зеленой в тени и оранжевой на солнце. Он был задумчив и удручен, а она бледна и полна отчаяния. Когда я приблизился, они обернулись. Мербль, по своему обыкновению, враждебно посмотрел на меня. Затем они сообщили, что старик умер. Он хотел выкупаться в маленькой бухте, как вдруг огромный крокодил, потомок доисторических гадов схватил его за бедро и им удалось найти лишь половину трупа.
Убью проклятого гада! вскричал Мербль.
Я отлично понимал, что он говорил это для Гарриэты Кеннеди, потому что любил ее, а любовь порождает геройство.
Уже приближался вечер и мне позволили провести ночь у их костра. При свете огня и луны мы поужинали драхвой. Начиналась жизнь полная великолепия, в воздухе запахло водой и травами. Кругом все было молодо, душа наполнилась мечтами; эта юная Гарриэт была воплощением всего хорошего и обаятельного на земле.
Тогда я с грустью подумал о своем скитальческом, бедном существовании. Кто знает, не буду ли я бродить до старости несчастным и без любви, если только смерть уже не стережет меня за холмами!.. А эта прелестная девушка, до которой я мог бы теперь достать рукой, была так далека от меня, как звезда, поднимающаяся на краю горизонта
Гарриэт, утомленная горем, прилегла на копне голубой травы и заснула. Мербль смотрел с ревнивою страстью на ее освещенное лицо и волосы. Тряхнув головой, он с внезапной доверчивостью прошептал:
Она будет моей женой!
Свет огня играл на его суровом лице. Подумав немного, он продолжал:
Если бы я только мог убить того крокодила!
Как вы его узнаете? спросил я.
По его величине, товарищ. Таких огромных больше уже не может быть.
Поднявшись с земли, он направился к реке и долго смотрел в даль, по направлению острова, где росли две елки и кустарник. Я увидел, как он вдруг сбросив одежду, вошел в воду с ножом Bowie в зубах. Я побежал к берегу, белое человеческое тело плыло к острову; пошевелилась серая масса, похожая на ствол ивы; какие-то обломки всплыли между ними; затем раздался пронзительный крик, ужасный крик агонии. И больше ничего не стало Река неиссякаемо катилась при блеске светил Сначала я, подвергая свою жизнь опасности, употребил все усилия, чтобы выловить Мербля, но его тела уже не нашлось
Итак я остался один в пустыне с Гарриэт Кеннеди и наполненными золотом кушаками умерших. Ни одного человека мы не встретили бы даже после нескольких дней ходьбы. Среди саванны зверей, рек и ветров нас было только два человеческих существа. Моя судьба изменилась. Достаточно было появиться неизвестному животному, что бы отдать в мои руки девушку и золото, от которых еще вчера отделяли меня двое сильных мужчин и все строгие правила, чтимые моей расой. Тем не менее я был далек от Гарриэт. Но