Лопашова, сына богатого бакалейщика Петьки Черногривова, отставного юнкера, товарища моего по училищу
Глибочки (Готлиб) Гейкерга, одного чиновника Разсухина, которого мы звали Размухин, намекая тем, что он всегда был в «мухе», и, наконец, меня. Несмотря на то, что ни у
Глибочки, ни у Лопашова никаких ни собственных, ни благоприобретенных капиталов не водилось, а Разсухин получал очень скромное жалованье, так что богатым был один Черногривов, наша коммуна была почти всегда при деньгах. Положим, что у поручика Лопашова, занимавшегося частным ходатайством по делам, была какая-то старая скряга тетка, которую он как-то умудрялся, по его собственному выражению, «удачно подковывать», а у Глибочки на Песках имелась своя преклонных лет «вдовушка», но мы этим не интересовались. Мы вечно были веселы, кутили, устраивали по всем концам богоспасаемого Петрограда всевозможные скандалы, словом, жили в свое удовольствие, а до остального нам дела не было. Трудно поверить тому, чтобы в столице, на глазах сотни полицейских, можно было проделывать такие шутки, какие проделывали мы в большинстве случаев вполне безнаказанно. Душою всех этих проделок и инициатором большинства из них был отставной поручик Лопашов. По природе это был человек очень добродушный, большой комик. Как теперь вижу его высокую полную фигуру с большими серыми глазами, добродушной улыбкой на толстых губах, слышу его басок и раскатистый смех. Он обладал большой физической силой, замечательным хладнокровием и большой смелостью. Он часто, ради шутки, переходя улицу, останавливал несущегося во всю прыть рысака за узду и вежливо, приподняв котелок, спрашивал сидящих в экипаже:
«Куда они так торопятся?»
Одна из его проделок почему-то осталась мне особенно в памяти. Дело было в Таврическом саду, раннею весною, когда Петербург представляет смесь зимних, весенних, осенних и летних костюмов, судя по темпераменту, достатку, вкусам и запасливости их носителей. Наша компания без цели слонялась по дорожкам сада, придумывая, что бы такое выкинуть в ознаменование своего прибытия. В эту минуту навстречу нам, из глухой, уединенной аллеи, показалась парочка. Он высокий, стройный брюнет, красивый собой, в барашковом пальто и таковой же шапке, она
миниатюрное, миловидное созданьице, с голубыми глазками и розовыми щечками, в кокетливой, мехом обшитой кофточке и котиковой шапочке. Оба, очевидно, были поглощены один другим, они шли под руку, весело разговаривая и не обращая ни на кого внимания.
Или молодожены, или влюбленные, заметил Глибочка, умильно поглядывая на хорошенькую блондинку.
Самый опасный народ, сказал я, таких не задевай, как раз нос откусят.
А хочешь, я сейчас подойду и поцелую ее, предложил Лопашов.
Ну и получишь «от него» в морду.
Нет, не получу, хотите пари на бутылку шампанского, я такое петушиное слово знаю, что не получу.
Идет, только если получишь мы не ставим.
Согласен!
Сказав это, Лопашов быстрыми шагами пошел навстречу незнакомцам. Не доходя шагов десяти, он широко распахнул свои мощные объятия и радостным голосом воскликнул:
Ах, Петр Петрович, ты ли это, братец мой, вот радость, сколько лет, сколько зим, насилу-то мы встретились с тобой! Говоря так, Лопашов крепко обнял незнакомца и горячо принялся целовать его в обе щеки.
Тот стоял как кирпичом ушибленный..
Позвольте, милостивый государь, я вас, кажется, совсем не знаю. .
А это супруга твоя, Марья Ивановна, давненько, давненько не видались мы с вами, продолжал тарантить
Лопашов, извиваясь перед хорошенькой блондиночкой,
очень вы изменились с тех пор, похорошели еще больше, позвольте же вашу ручку, впрочем, что ручку, мы ведь с вами в родстве, помните, тетушка Степанида Семеновна все еще утверждала, что нас бы даже и венчать не стали,
так вот по родству позвольте мне уже по русскому обычаю, без церемонии... И, не дав им опомниться, он быстро наклонился и взасос чмокнул прямо в губы молодую женщину. Та испуганно вскрикнула и отшатнулась.
Однако черт вас возьми! с бешенством крикнул ее кавалер, хватая Лопашова за плечо и тщетно пытаясь встряхнуть его мощную объемистую тушу, кто вы такой, какой там родственник, я вас совсем не знаю, а вы тут лижетесь как щенок.
Лопашов с неподражаемым изумлением отступил шаг назад и воззрился на него.
Как, Петя, тебя ли слышу? горестно всплеснул он руками. Ты забыл меня, своего лучшего друга?! Все это он говорил так просто, естественно, что, очевидно, окончательно ставил их обоих в тупик.
Уверяю вас, вы ошибаетесь, я вас решительно не знаю, да и, наконец, я вовсе не Петр, а Александр, горячился молодой человек. Черт знает за кого вы меня принимаете?!
Лопашов вдруг преобразился. Хитрая улыбка озарила его лицо.
За кого? медленно переспросил он, делая несколько шагов назад. За весьма неревнивого мужа, позволяющего первому встречному публично целоваться с его женою.
Как?! не своим голосом завопил молодой человек.
Так это вы осмелились шутки шутить, городовой, городовой!!! Все это происходило недалеко от выхода, где всегда торчат полицейские.
Услышав крик, один из них поспешно подошел к спорящим.