Пусть даже не изредка это ее дело; главное, чтобы тебе не завидовали. Нет, женщина она не может без шику!.. Короче, эта мадам выпендривалась, выдрючивалась, выставляла перед всеми дареные побрякушки, как могла. Этого общественность не выдержала. Кто-то вякнул, кто-то звякнул, закинули удочку, потянули и вот, здравствуйте, первая ревизия. А мы улыбаемся, у нас полный ажур! Вторая ревизия тот же фокус. Третья... Все в порядке, все техусловия соблюдены. Вызвали директора куда надо... то есть куда не надо. Он похлопал глазами: ничего не знаю, ничего не понимаю, все это наветы врагов-завистников. Вызвали еще раз, еще... И, представьте себе, этот старый петух не выдержал, раскололся. В нем, который последнее время хапал сотнями без зазрения совести, так что даже пришлось сократить долю остальных пайщиков фирмы, в нем, видите ли, проснулись остатки коммунистической морали этот идиот выдал наш секрет.
Кулагин поднялся с топчана и принялся ладонью счищать с себя грязь, прежде чем идти под душ.
Все-таки не понимаю, сказал он, надевая резиновые шлепанцы. Что можно украсть из веника? Стебли да проволока больше ничего.
Крошкина термин «украсть» ничуть не обидел, даже как будто обрадовал.
Вот именно, красть нечего, хихикал он, семеня рядом с Кулагиным. Вот именно... А нашли, вернее, я нашел. Секрет был прост, как... веник. Дело в том, что для изготовления этого подметального инструмента используют только верхушки сорго, а большая часть стебля идет в отход и сжигается. Согласно ГОСТу веник должен иметь определенный вес. Он и имел этот вес проверьте любое изделие из тысячи. Только ручку делали чуть потолще за счет обычно сжигаемых стеблей, а саму метелку чуть пожиже. Вот и все. Из того же количества сырья на треть больше продукции. А наладить «левый» сбыт это было хотя и сложно, но не настолько, как додуматься до идеи с вениками. Есть еще, как говорится, люди с пережитками в сознании. Ну, дальше уже неинтересно... Начались суровые тюремные будни. Спасибо все-таки директору, царство ему небесное, взял вину на себя как на закоперщика. А все же семь лет оттрубить пришлось, с конфискацией, разумеется... Как вам моя история, Андрей Емельянович?
Потряса-ающая история, прогудел Кулагин, поворачиваясь под острыми струями-иголками душа и смывая мыльную пену. Великолепный вы были жулик, Егор Петрович.
Мочалку вашу не позволите, Андрей Емельянович?
Нет уж, Егор Петрович, извините, брезгую. Мое есть мое.
Кулагин вышел из душевой. Завернувшись в простыню, устало растянулся на жестком диванчике после процедуры положено отдохнуть.
Только вы не подумайте чего-нибудь, запоздало крикнул Крошкин. Я теперь скромный бухгалтер.
Скромность украшает. Старайтесь.
Больше они бедового прошлого Егора Петровича в своих беседах не касались.
Андрей Емельянович, послушайте! Андрей Емельянович, вы должны сказать мне правду! умолял он, стараясь подладиться к широкому кулагинскому шагу. Это невозможно, что со мной творится. Я совсем не сплю, я волнуюсь. Вот мне удалили червеобразный отросток слепой кишки, то есть аппендикс. Крошкин очень старательно выговорил это непривычное сочетание слов. Скажите, можно без него жить?
Вы же живете, не очень любезно ответил Кулагин. На вид здоровы. За завтраком две порции манной каши съели. Чего еще?
Не шутите. Я серьезно, забегая вперед, заглядывал в лицо Крошкин. Ведь раз аппендикс у человека есть, значит, он для чего-то нужен?
М-да, конечно. Ненужных деталей природа не терпит, она их отбраковывает в процессе естественного отбора.
Вот видите! Вот видите! Крошкин нервно шмыгнул носом и достал платок. А для чего он служит? Не бойтесь, говорите всю правду, я выдержу...
Так славно грело солнце, голубело небо. Кулагину совершенно не хотелось влезать в медицинские подробности.
Да как сказать... Для выработки иммунитета. Лимфоидные фолликулы...
Крошкин сокрушенно всплеснул короткими ручками, поняв по-своему.
Значит, правда! Мне так и говорили: влияет на мужскую силу... Что же теперь делать, а? Я-то рассчитывал все еще впереди: жена, дети. Не спешил с этим, откладывал,
потому как, сами видите, человек я серьезный, не хочу жить по-птичьи в трех веточках на сучке. Семья должна иметь основание дом, деньги, обстановку; чтоб женщина была хозяйка и мать, а не товарищ по упряжке. Правильно? Но ведь, кроме всего этого, и ночная забота существует, ее со счету не скинешь. Это, как вы говорите, природа. А куда я теперь без нее, без этой природы? Все кричат: медицина, самая передовая, общедоступная. Удружили вы трудящемуся человеку с этой общедоступной.
Кулагин остановился и оторопело поглядел на своего спутника, с трудом удерживая смех. Вот ведь дремучее невежество!
Вы не волнуйтесь, Егор Петрович. Если ваш червеобразный отросток был воспален, то он оказывал, наоборот вредное воздействие, и теперь должно быть даже лучше, чем до операции.
Крошкин воспрянул духом, повеселел. Опасения, что на нем завершится древний род Крошкиных, было рассеяно; настроение повернуло на сто восемьдесят градусов.
От лесной дороги ответвлялась тропинка, Даже не тропинка, а след в жухлой прошлогодней траве. И здесь Крошкин вдруг остановился.