Ванюшка, пошли, приказал Парфен сопровождавшему его молодому милиционеру.
Но в доме, действительно, никого посторонних не было. Тогда Парфен, вежливо выпроводив в другую комнату лесопильщика, обратился к его супруге, дородной женщине со следами былой красоты на располневшем лице.
Скажите, пожалуйста, вы давно знаете Екатерину Савичеву?
Я ее видела лично всего два раза, ответила та. Это вы по поводу моего заявления?
Да, ответил Трегубов. Мы тогда вам ответили. Но сейчас возникли некоторые обстоятельства.
Пожалуйста.
Кто вам сказал, что Екатерина Савичева находится... гм... в связи с вашим мужем?
Певица из «Парижа» Галина Кузовлева.
И вы поверили?
Что делать? Женщины ревнивы, а я уже не молода, чтобы остаться одинокой.
Откуда вам стало известно, что Савичева связана с уголовным миром?
И об этом мне говорила Кузовлева.
Хорошо, позовите сюда вашего мужа.
Сейчас.
Дряблые щеки лесопильщика тряслись от страха, он нервно перебирал толстыми пальцами концы подтяжек.
Да вы успокойтесь, сказал ему Трегубов. Мы вас не тронем. Откровенно, как мужчина мужчине: вы были близко знакомы с Екатериной Савичевой?
Ей-богу, нет, перекрестился лесопильщик. Это все наговоры.
С какой целью? Вам кто-нибудь мстит?
Да нет вроде бы.
А Кузовлеву вы знаете?
Бываю в «Париже», слушаю ее.
И только? Извините, что побеспокоили.
Пожалуйста, пожалуйста.
К удивлению Трегубова, начальник милиции спокойно встретил весть о бегстве Евстигнея Капустина.
Черт с ним, сказал он Парфену. Далеко не убежит. Дадим телеграмму, по дороге задержат. Тут дело поважнее. Сегодня утром в военизированной охране кто-то с пирамиды снял пять винтовок. Чувствуешь, какая схватка готовится? Луковин это тебе не Евстигней, хотя и он сволочь порядочная. Завтра выставим возле учреждений усиленную охрану и ударим оперативными группами по «малинам». Медлить больше нельзя, иначе упредят. Будем брать, кто попадется. И по уезду также. А Луковина надо искать сегодня.
Операцию «Париж» продолжать, Иван Федорович?
Да, да. Кое-кого мы уже сегодня возьмем, тихонько. Кстати, надо будет задержать завхоза Капустина. Этот многое знает.
Трегубов рассказал начальнику милиции о своем разговоре с владельцем лесопильного завода и его женой. Боровков рассмеялся.
Это ты насчет Кузовлевой? Понимаешь,
обвела она нас вокруг пальца. Только что перед тобой был у меня Шатров. Он тоже высказал в отношении артистки сомнения. Надо брать и ее, а в доме оставлять засаду.
Где сейчас Шатров?
Рабочих железнодорожных мастерских инструктирует.
А Ягудина вы никуда не отсылали?
Он поехал по одному любопытному делу...
Глава двадцатая
Играете? спросила его хозяйка.
Немного. Я воспитывался в приюте вдовствующей императрицы, там у нас был старенький инструмент. Скажите, Георгиева у вас живет?
Да. Что с ней случилось?
Видите ли, ее обвинили в краже вещей.
Боже мой, этого не может быть!. всплеснула руками Ведерникова. Вера Ильинична и такое? Да она пальцем не тронет чужого добра.
Все может оказаться наветом, согласился Ягудин. Она давно у вас живет?
С двадцатого. Георгиева одинокая старая женщина.
К ней кто-нибудь приходит?
Разве только затем, чтобы попросить ее об уроках музыки. Она прекрасная пианистка.
Это ее инструмент?
Мой, но я ей охотно разрешаю пользоваться им.
Покажите ее комнату.
В боковушке, выходящей одним окном в угол двора, стояли солдатская койка, прикрытая лоскутным одеялом, старенький с облупившейся краской столик и два обшарпанных венских стула.
Вот ордер на обыск.
Пожалуйста, пожалуйста, замахала руками Ведерникова.
Обыск в комнате старухи ничего не дал. Два старых платья, стоптанные ботинки и съеденная молью шляпка вот и все, что нашли. Тогда Ягудин позвал хозяйку и предъявил ордер на осмотр ее имущества. Ведерникова возмутилась. Лицо ее покрылось пятнами.
Это противозаконно, еле сдерживая себя, процедила она сквозь зубы, задержали воровку, а обыскиваете честных людей.
Но зачем же так, Ксения Семеновна? укоризненно заметил Ягудин. Вы только что утверждали, что Вера Ильинична честный человек.
Кто их знает... пришлых.
Обыск длился полтора часа. Все это время Ведерникова сидела в кресле, презрительно поглядывая на милиционеров. Но, когда Левченко отодвинул комод, хозяйка заволновалась.
Я только что покрасила пол, сердито сказала она, а вы так неосторожно двигаете.
Виноват, ответил ей Левченко, заглядывая за комод.
Он попробовал половицы, постучал по стене, потом по комоду.
Те-те-те, поцокал языком Левченко. А комодик-то с секретом, Леонид Егорович.
Что-что? переспросил его Ягудин, занятый осмотром печи.
Двойная, говорю, стенка у комода.
Ведерникова вскочила на ноги.
Не смейте трогать, хамы!
Спокойно, гражданка, предупредил ее Ягудин. Не портите нервы, они еще вам пригодятся.
Задняя стенка комода крепилась медными гвоздями с большими шляпками. Ягудин стал нажимать на каждый из них. Вдруг часть стенки мягко упала ему на руки. Из проема посыпались бусы, ожерелья, кольца, золотые ложки, крестики, броши, часы, цепочки, портсигары.