Жеронимо охнул, закачался и упал на землю, как срезанный колос.
Джулиано сделал нетвёрдый шаг вперёд.
Сеньор Фиоре, это моя вина, сказал он, опуская глаза.
И моя, подхватил де Ори.
Нет, я тут главный зачинщик! сообщил Пьетро не вполне трезвым голосом.
И я! Моя! Я тоже, раздались тусклые выкрики со всех сторон.
Что ж, сеньоры, меня, конечно, радует ваше единение перед лицом сурового наказания, маэстро поджал тонкие губы, но поскольку выгнать всех своих учеников сразу не представляется мне возможным, вас ждёт иное наказание, а пока всем умываться и завтракать! И этого малахольного заберите, добавил учитель, потыкав мыском сапога в бесчувственное тело Жеронимо.
Брру, брру, брру, Ваноццо с облегчением пускал ртом пузыри в огромном медном тазу, наполовину утопив в нём своё бледное тело. Словно огромная раздувшаяся жаба, он едва покачивался на поверхности воды и ни в какую не желал выходить. Джулиано сидел рядом на мраморной тумбе, привалившись костлявой спиной к каменной перегородке и изредка поливая голову ледяной водой из ковшика. Как и любой юнец, впервые переживающий муки адского похмелья, в глубине души он зарекался больше никогда не прикасаться к этому мерзостному пойлу, от одной мысли о котором сейчас тошнотворный комок подкатывал к горлу и острым спазмом выкручивало желудок. Остальные участники вчерашней попойки равномерным слоем заполняли все горизонтальные поверхности умывальной комнаты, охая, ахая и стеная, подобно проклятым грешникам в геенне огненной.
Совсем помираешь? тихо спросил подошедший де Брамини. Он куда-то отлучался на пару минут и вернулся уже совсем иным, посвежевшим и бодрым человеком.
Угу, безрадостно промычал юноша.
На вот, выпей, воровато оглянувшись, Пьетро всучил Джулиано маленькую кожаную фляжку с крепко притёртой пробкой.
Второй раз я на это не поведусь! отрезал юноша, страдальчески утыкаясь пылающим лбом в прохладный камень.
Э-э-э, это всего лишь порто! сообщил низенький фехтовальщик, откупоривая фляжку.
Джулиано позеленел и согнулся пополам. На мокрые треугольники плитки потекла тоненькая ниточка желчи. Юноша отрицательно затряс головой.
Не отказывайся, это помогает лучше любых чудодейственных эликсиров и корешков, Пьетро с удовольствием глотнул из сосуда. Не помню, но кто-то из древних мудрецов рекомендовал лечить подобное подобным. Жаль, Спермофилуса тут нет, он бы процитировал точнее.
Дай-ка мне, потребовал де Ори, шумно вздымаясь из бадьи словно библейский Левиафан из вод морских.
Он быстро выхватил фляжку из рук Пьетро и с жадностью припал к ней губами.
Эй-эй, оставь Джулиано, возмутился де Брамини, насильно вытягивая баклажку из трясущихся пальцев Ваноццо.
Не-е, пусть допивает, протянул Джулиано, страдальчески кривясь и морщась. Я больше ни капли
Ага, зарекалась ворона дерьма не клевать, хохотнул Пьетро. Ну, как знаешь, приятель.
Де Брамини с радостью опрокинул в себя остатки вина и залихватски утер рот тыльной стороной ладони.
До самого полудня Джулиано пролежал пластом в своей душной келье. Его штормило и покачивало на волнах перебродившего веселья. Юноша отказался от завтрака, а на обед лишь едва притронулся к жидкой овсянке на воде. От запаха яблок, принесённых отцом Бернаром, его снова начало рвать.
Увидев бедственное положение воспитанника, монах закудахтал, как старая наседка, и, смешав в кружке какие-то
порошки, принесённые с собой, дал выпить получившееся снадобье «больному». Затем он насильно впихнул в Джулиано полпинты горячего куриного бульона с луком и вывел его на свежий воздух.
Прочие ученики де Либерти с потухшими взглядами лениво слонялись по двору, без энтузиазма тыча тупыми мечами в соломенные чучела. Из фехтовального зала раздавался до омерзения бодрый звон одинокой пары клинков. Пьетро, Жеронимо и Ваноццо обильно потели на клумбах с лопатками и граблями, устраняя печальные ошибки прошлого. Сурово сдвинув брови, за всеми провинившимися наблюдал неподкупный маэстро Фиоре, сидевший на любимой террасе второго этажа с маленькой чашечкой дымящегося асиманского напитка.
Наш храбрец наконец-то очнулся, окликнул Джулиано де Либерти. Разрешаю вам присоединиться к друзьям, сеньор де Грассо.
Джулиано уронил голову на грудь и нехотя поплёлся к разорённому садику учителя. Отец Бернар, видя это, глубоко вздохнул и, кряхтя, поднялся на террасу к маэстро Фиоре. Там, понизив голос, монах о чем-то долго толковал с учителем, пока тот не объявил:
Хорошо, пусть будет по-вашему. Думаю, предложенное вами наказание достойно заменит юноше садовые работы в моём саду. Разрешаю вам забрать сеньора де Грассо с собой.
Где вы были вчера, отче? с упрёком спросил Джулиано, когда они остановились перевести дух в звонкой тени фонтана Четырех черепах.
Сын мой, я сбился с ног, промок до нитки и устал как собака, разыскивая место вашей дуэли по всему Конту, всплеснув руками, сообщил отец Бернар.
Но разве я не упоминал, что дерусь в Колизее? с сомнением вопросил Джулиано.
Нет, вы преступно забыли сообщить мне об этом, монах тяжко вздохнул.
Джулиано нахмурился, но как ни старался, у него не выходило припомнить всех подробностей субботнего разговора с отцом Бернаром.