Братья Кьяпетта не станут играть с вами в благородство. Скорее уж они подошлют убийц или устроят засаду в тёмном переулке.
Мерзавцы не знают чести! воскликнул Джулиано.
Истинно так, сын мой, истинно так, монах провёл широкой ладонью по блестящей на солнце лысине. Погостите годок-другой в столице, глядишь, Кьяпетта успокоятся и, даст бог, забудут про вас.
Надеюсь, этого не случится! едва слышно пробормотал Джулиано. Клянусь, я буду ожидать мерзавцев и тренироваться каждый божий день! В Конте полно превосходных фехтовальных школ, и уж я выберу себе самую лучшую. Через пару лет о Джулиано де Грассо заговорит весь Контийский полуостров! юноша вскинул острый подбородок и гордо задрал породистый горбатый нос.
Не приведи господь, пробормотал отец Бернар, осеняя потное лицо божьим знаменьем. Очень надеюсь, сын мой, что ума у вас за это время хоть немного прибавится.
Что за намёки, отче? задетый словами монаха, Джулиано приподнял берет и свирепо уставился в широкую спину отца Бернара.
Какие уж тут намёки, сын мой! Я же всё утро честно пытаюсь втолковать вам, что негоже волочиться за просватанной за кровника вашей семьи сеньоритой! Негоже убивать её брата и возводить хулу на сеньора Лукку! Негоже
Внезапно отец Бернар
прервался на полуслове и привстал на облучке, вглядываясь во что-то на перекрёстке дорог. Наконец, убедившись, что дорога безопасна, монах перекрестился и подхлестнул ослов. Джулиано выглянул из-за широкой спины отца Бернара и заметил, как впереди в кроне старого дуба неспешно покачивается маленький тёмный свёрток.
Подгоняемые монахом животные резво подтащили телегу к придорожному исполину. Юноша выпрыгнул из телеги и с любопытством уставился на мёртвую девочку, повешенную за шею высоко на дереве. На ближайших к покойнице ветках чинно расселось растрёпанное вороньё, разомлевшее от жары и обжорства. Грудь ребёнка закрывала табличка с корявой надписью: «STREGA».
Похоже, тело висело тут уже не первые сутки: пернатые падальщики успели сильно изуродовать ребёнку лицо и выклевать глаза. Одежда покойной висела на трупе жалкими лохмотьями, едва прикрывая тщедушное тельце. Искалеченные пальцы с вырванными ногтями и босые пятки почернели от побоев.
За что её, отче? Джулиано прикрыл нос широким рукавом рубашки, стараясь уберечься от дурного запаха.
Известно за что то ведьма, сын мой, нервно озираясь, сообщил отец Бернар.
Никогда не видел ведьм.
Вам повезло, сын мой. Последнюю бестию в Себилье забили камнями ещё до вашего рождения.
А чего она такая мелкая?
Сатта́не проще соблазнить младенца. Парочка леденцов и детская душа уже в тенётах королевы ада.
Хм, я хочу её похоронить.
Бог с вами, сын мой, монах испуганно вцепился толстыми пальцами в нательный крест, не мы вешали, не нам и хоронить. Поедемте-ка поскорее отсюда, дорога у нас дальняя.
От чего же вы, отец Бернар, так побледнели? Или покойницы испугались? Джулиано насмешливо сморщился.
Эх, сын мой, с инквизицией шутки плохи. Уж мне ли не знать, монах наставительно потряс перед лицом юноши обрубком левого мизинца, по глупости, да по молодости довелось у них побывать. Грешен был, признаю, вот и поплатился за гордыню
Тёмные глаза Джулиано по-новому, с прищуром оглядели ссутулившуюся фигуру старого монаха.
Ну, если вы языком трепать не станете, так никто и не узнает о том, что я сейчас сделаю.
С этими словами Джулиано достал короткий нож и перерезал конопляную верёвку, привязанную за нижнюю ветку дуба. Тело с глухим стуком упало на землю.
Что вы, сеньор, что вы! зачастил монах. Я нем как могила. Только ведь святой официум крепко умеет спрашивать, так крепко, что промолчать не удастся.
Значит, так им и скажете, юноша откашлялся, что сеньор Джулиано Хосе де Грассо в трезвом уме и здравой памяти пожалел мёртвого ребёнка, снял его с дерева, а затем оттащил девочку в овраг, где и предал её земле.
Юноша ухватился за обрезок верёвки и поволок тело в ближайшие кусты. Маленькая покойница показалась ему странно лёгкой. Она плавно скользила по каменистой почве, почти не цепляясь за острый сланец и колючки.
Джулиано спиной чувствовал, как нервничает отец Бернар, неодобрительно сопя и ёрзая в телеге. Воображение юноши рисовало, как монах крутит по сторонам лысой головой и вытягивает короткую красную шею в надежде вовремя заметить непрошенных всадников или обоз, если таковые вдруг окажутся на старой просёлочной дороге, пока его подопечный совершает деяния, непотребные с точки зрения святого официума.
У корней олеандра Джулиано нашёл небольшое углубление в почве. Он устроил в нём покойницу, заложил маленькое тельце серыми камнями и прочитал короткую молитву. Вставая, юноша зацепил плечом часть цветущей кроны, и душистые лепестки алым водопадом затопили маленький холмик.
Покойся с миром, дитя, пробормотал Джулиано на прощанье.
До самого вечера оба путника, не сговариваясь, молчали. Джулиано был не по возрасту задумчив. Юноша жевал соломинку и хмуро поглядывал на пасторальные пейзажи с оливковыми рощами и выбеленными солнцем руинами античных развалин.