Купив лекарства для мамы, я довольный прыгнул в метро и удовлетворенным ехал в сторону дома, хотя я прекрасно понимал, что сегодня мне придется еще идти в университет, но меня успокаивало, что мне нужно было не к первой паре, отчего у меня было несколько часов для сна.
Когда я подошел к дому, я заметил стоявшую возле моего подъезда машину скорой помощи. Что-то в моей груди сжалось, но не так как при виде Алины, а совсем по-другому. Стало тревожно, очень тревожно. Я гнал от себя плохие мысли, но быстро поднимался на свой этаж.
Поднявшись, я увидел распахнутую дверь своей квартиры. Что-то внутри меня упало, разбившись вдребезги. Я забежал в квартиру и, кинув рюкзак возле двери, увидел, как двое санитаров тащили носилки, на которых была мама, а рядом с носилками шла женщина врач.
Что с ней? выкрикнул я, срывая голос, глядя на врача.
В голове моей помутнело, и я отрывками слышал, что женщина говорила, что что-то произошло с сердцем, и ее срочно нужно везти в больницу, иначе она может умереть.
Врач постоянно поглядывала на часы, держа маму за руку, видимо, измеряя ее пульс. В промежутке между этим она выпалила фразу, которую я четко расслышал:
Вы ее родственник?
Да, сын, произнес я, после чего спросил, я могу поехать с вами? Я не могу оставить ее одну, у нее кроме меня никого нет.
Врач посмотрела мне в глаза и, выдохнув, сжалившись, произнесла:
Поехали
Схватив рюкзак, я вышел вслед за врачами и, закрыв дверь, последовал за ними в машину скорой помощи.
Затащив носилки в машину, один санитар сел к водителю, а второй вместе с врачом сели с обеих сторон от носилок, где лежала мама. Они стали ее подключать к каким-то аппаратам и делали какие-то уколы. Я не мог на это смотреть, поэтому опустил голову, устремив взгляд на пол, коря себя за то, что не смог заработать денег, чтобы начать лечить ее как можно раньше. Терзаясь мыслями, что было бы, если бы я все сделал по-другому, я в какой-то момент понял, что мне нужно перестать себя во всем винить и отвлечься. Я не помогу ей, если уйду в какую-нибудь депрессию или еще хуже, сам чем-нибудь заболею, доведя себя мучениями.
Открыв рюкзак проверить на месте ли лекарства, я неожиданно обнаружил конверт, который вытащил из двери еще утром.
Открыв конверт, я достал из него ключ, по всей видимости, от двери и письмо.
Положив ключ в рюкзак, я открыл письмо и принялся его читать.
«Дорогой Андрей!
Пишет тебе твой дед Петр Семенович Осипов. Вероятно, ты меня не знаешь, а если и знаешь, то слышал явно не очень хорошее. Самое первое, что я хочу тебе сказать, это прошу, чтобы ты меня простил за то, что меня не было в твоей жизни. Ты должен знать, что я бросил
твоего отца и его маму, твою бабушку, в том же возрасте, что и он тебя, но у меня была веская причина, о которой я не мог сказать никому, дабы сохранить вам, да и себе жизнь. Видимо, твой отец взял с меня пример и покинул вас, за что я тоже прошу прощения. Сейчас я тебе могу открыть тайну, всю свою жизнь я был одним из хранителей ключей Мерлина, отчего и пришлось покинуть семью.»
Читая письмо, я не понимал, что за тарабарщину нес в нем дед про магию, какие-то «карманы» и Мерлина. Наверное, он совсем выжил из ума, оттого, наверное, бабушка с ним и не жила, пока смерть не пришла за ней.
Однако, дочитав письмо до конца, грудь вновь сжалась, осознав, что дед, вероятно, умер, если верить письму. Хоть я никогда его не видел и слышал только плохое и оттого подсознательно ненавидел его, все же мне стало его жалко. В тоже время меня сразу посетила мысль, как письмо оказалось в нашей двери? Достав из рюкзака странный старинный ключ, который явно был выкован очень давно, а узоры на нем завораживали и заставляли внимательно разглядывать, чем я и занимался, пока машина скорой помощи не остановилась, и ее задняя дверь не открылась санитаром, который успел выйти и оббежать машину.
Глава 2
Наказание за нарушение определяется ключником корпуса, в котором находится хранитель. Рекомендованная мера пресечения смертная казнь хранителя. Для лиц, получивших информацию безоговорочная смертная казнь»
Статья 3 «Кодекса хранителей»
Достав из кармана свой телефон, я его включил и между двумя большими трещинами увидел время. Было четыре часа дня. Я проспал часов шесть, наверное.
Продирая и почесывая глаза, я смотрел по сторонам от двери, на которую мне указал врач, когда мы прибыли в больницу. Он тогда сказал, что мама будет в этой палате, когда придет в себя, после того как они закончат свои манипуляции и стабилизируют ее состояние.
Достав из кармана несколько купюр, я встал с кресла и медленно подошел к автомату, от которого уже отошел врач со стаканом ароматного варева бездушной машины. Засунув деньги в автомат, я что-то выбрал, кажется, это был капучино, и нажал на кнопку «Сахар» так много раз, что надеялся, его будет полстакана. Мне срочно нужна была глюкоза, чтобы проснуться и запустить свой мозг. Машина запустилась, и из нее начали издаваться жужжащие звуки. Коричневая жижа тоненькой струйкой лилась в бумажный стакан, пока не заполнила его доверху и в тот же миг отключилась, высветив на своем экране фразу «Ваш напиток готов».