взгляд Самойлова из жалостного превращался в злобный и усмехающийся. Он видел, что я не мог решиться, чтобы убить его, и от этого издевающе смеялся. Страх и неуверенность множились в моем разуме и словно сковывали меня, не давая сделать то, что нужно было, ведь Самойлов бы меня не пожалел. Спустя минуту я опустил клинок и, развернувшись, пошел в сторону Морозова, выкрикнув:
Я не могу убить человека. Можно засчитать дуэль оконченной?
Дуэль не окончена, пока один из вас не будет мертв, невозмутимо произнес Морозов.
Кинув беглый взгляд на Иваныча и Топора, я увидел, что они бешено на что-то показывали у меня за спиной.
Вмиг я вспомнил о Самойлове и резко развернулся. Шар магмы летел в меня, я, прыгнув на землю в сторону, едва успел уйти от него. Шар достиг Морозова, который ловким движением своего клинка заморозил, превратив магму в лед, который рухнул в нескольких метрах от него.
Подняв голову с земли, я увидел Самойлова, стоявшего на одном правом колене, пытающегося подняться на ноги. Я схватил вылетевший и лежавший в полуметре свой клинок, поднялся и побежал на него.
«Я хотел оставить его в живых, а он атаковал меня в спину! Убью мразь!» думал я, наполняясь гневом, что аж, наверное, глаза налились кровью.
Подбегая слева к Самойлову, я изо всех сил пнул его ногой в грудь так, что тот завалился назад, упав на спину. Я резко затормозил и, подбежав к лежавшему Самойлову, перехватил клинок и, схватившись за него, левой рукой воткнул ему прямо в сердце со всей, что было, силой.
Самойлов не издал ни звука, лишь его рука, расслабившись, разжала ладонь, которая держала клинок, после чего тот сначала выпал из руки на землю, а потом вовсе исчез, как будто и не было его.
Хрипов и стонов Самойлов не издавал, и тут я понял, что он умер. Окинув его взглядом, я заметил, что с запястья правой руки исчезла татуировка ключа, и след от шрама печати тоже испарился, оставив лишь гладкую кожу на уже безжизненной руке.
В тот же миг, как я понял, что Самойлов умер, чувство страха и осознание того, что это сделал я, меня заполонило. Я отпустил клинок, торчавший из его груди, опершись руками о землю рядом с телом. Слезы из моих глаз хлынули ручьем. Шокированный оттого, что я смог убить человека, я продолжал сидеть словно парализованный.
Спустя минуту, а может и больше, в тот момент я потерял чувство реальности и текущего времени, с двух сторон ко мне кто-то приближался судя по глухим шагам. Я инстинктивно схватился за клинок и, вырвав его окровавленного из тела Самойлова, резко посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую. Тело мое немного расслабилось, это был не Добровольский, а двое чтителей.
Заметив меня, вскочившего с земли и схватившего клинок, они остановились, после чего я услышал впереди голос Морозова:
Осипов, ты победил отойди от тела, чтители его уберут.
Я послушно опустил клинок и отошел в назад на несколько шагов. Дальше я молча наблюдал, как двое крепких мужчин подняли с земли тело Самойлова и понесли в сторону, где стоял Морозов.
Поглядывая на ключника, я шел следом за чтителями, соблюдая выстроенную для себя дистанцию. Когда чтители подошли к краю круга, хранители, стоявшие там, разошлись, освободив дорогу к припаркованной машине, на которой чтители приехали. Открыв багажник, я наблюдал, как они погрузили туда тело.
Остановившись в нескольких метрах от края круга, наблюдая за чтителями, я услышал голос ключника:
Выиграв дуэль, ты получаешь ключ Самойлова. Добровольский?
Олег Добровольский нехотя подошел к ключнику и протянул ему ключ, после чего надменно посмотрел на меня и поспешил удалился. Взяв Алину с собой, он усадил ее назад, а сам сел за руль внедорожника, поспешив убраться отсюда.
Морозов, внимательно осмотрев ключ, а Довлатова кивком подтвердила его подлинность, протянул ключ мне. Я, недолго думая, взял ключ и засунул его в карман без слов.
Уголок рта Морозова едва уловимо поднялся, изобразив некое подобие улыбки, тоже направился к своему внедорожнику.
Довлатова осталась и, внимательно посмотрев на меня и подошедших Иваныча и Топора, негромко произнесла:
Будьте уверены, Добровольский от вас не отстанет, он словно цепной пес, если вцепился в кость, то только смерть заставит отпустить.
Поверьте, Татьяна, я это прекрасно понимаю, ответил Иваныч.
Хорошо, и еще, когда передадите ключ новому ключнику, сообщите мне об этом, чуть громче произнесла для проформы Довлатова и, поправив очки, развернулась, направилась вслед за Морозовым.
Не успев Довлатова отойти и на несколько шагов, Топор изо всех сил похлопал меня по спине так, что я аж подался чуть вперед, выплюнув весь
воздух из легких, после чего он произнес:
А ты не так прост, как кажешься! Убил не самого слабого хранителя!
Едва ли тут есть чем гордиться. Меня до сих пор мутит, когда вспоминаю его мертвое тело. Я в кругу чуть не облевал его труп, сам не знаю, как удалось удержать рвотные позывы, негромко выпалил я.
Иваныч неожиданно резко дал мне подзатыльник.
Да за что? почесывая затылок, произнес я.
За то, что вошел в круг, и за то, что остался в нем!