Валерка несколько дней возвращался к проходной завода и изучал поведение пиявцев. Они работали в разных цехах и на разных должностях, в разные смены. Многие вообще будто не были друг с другом знакомы. Но что-то же кроме общего завода должно было их объединять.
Не найдя ответов самостоятельно, Лагунов обратился к силе стратилата. Несмотря на то, что тушки эти принадлежали не его пиявице, он всё равно чувствовал с ними тесную связь, сродни той, какую ощущал рядом с Ритой. Они подчинялись его крови. Следовало Валерке мысленно приказать, и тушки останавливались, перевязывали шнурки, проверяли карманы. Один парень стал жертвой менее гуманного эксперимента и отвесил себе звучную оплеуху. Вышло так сильно, что несколько прохожих отшатнулись от бедняги, а стоявший через дорогу от своей марионетки Валерка даже сморщился.
Опыты показали, что Валерка мог подчинять себе тех тушек, которых видел собственными глазами. Вампирское зрение лишь указывало на их местонахождение, но, если между тушкой и Лагуновым попадался третий человек, стена или другое препятствие команды такой укушенный не выполнял.
Внутренний зверь ликовал. Чей бы ни был этот пищеблок, он мог стать его собственным, Валеркиным. Стоило ему потребовать, и едва ли не каждый второй рабочий завода сам пришёл бы к нему, чтобы с благоговением поднести шею для укуса. Пьянящие картины вампирского пира сразу с двумя и тремя жертвами нахлынули на Лагунова. Жало во рту в предвкушении трапезы охватила дрожь. Воздух вокруг наполнился ароматом крови тысяч рабов, доступных по щелчку пальцев. Лагунов не обольстился такой лёгкой кровью.
Отринув сладостное наваждение, он подозвал ближайшую тушку парня с аккуратной, почти армейской стрижкой и в идеально выглаженной спецовке с блеснувшим на слабом солнце значком комсомола. На его поясе висели каска с перчатками. Прям будто с плаката о трудовой дисциплине сошёл. Рабочий подковылял, пошатываясь как лунатик, и остановился, ожидая указаний.
Кто тебя укусил? спросил Валерка.
Парень отрывисто кивнул, давая понять, что знал ответ на вопрос, и, жестом поманив Лагунова, повёл его мимо проходной завода за угол, где припустил по Проспекту Металлургов вниз. Он почти бежал, но Валерка не отставал. Они двигались достаточно долго, около десяти минут, прежде чем тушка наконец остановилась возле здания с колоннами. Буквы над ними гласили: «Дворец культуры Металлургов».
Укушенный не спешил внутрь, да Валерка и сам не видел пиявцев в здании. Парень смотрел вообще не на ДК, а куда-то вбок. Он медленно поднял руку и вытянул палец. Лагунов проследовал взглядом в указанном направлении и увидел чёрную взлохмаченную дворнягу, старательно выбивающую блох задней лапой из-за уха. На асфальте перед собакой лежала недоеденная корка батона.
Валерка в ярости схватил парня за грудки.
Кто тебя сделал таким? требовал он. Кто пил твою кровь?
Тушка не дала ответа. Своими вопросами Валерка добился разве что внимания редких прохожих. Зато стало понятно: как пиявцы не выдавали стратилатов, так и тушки не могли рассказать о пиявцах. Даже обладателю такой сильной вампирской крови, как у Лагунова.
Иди куда шёл, бросил Валерка.
Рабочий оправил одежду и зашагал обратно к заводу. Валерка следовал за ним чуть поодаль до самой проходной, где подозвал другую тушку в классическом чёрном костюме работника администрации завода. На лацкане пиджака мужчины краснел значок ВЛКСМ.
Валерка удивился. Уже вторая тушка со значком. Для чего они им, если тушки не нуждаются в оберегах?
Зачем тебе значок? спросил Валерка.
Так положено, ответил мужчина.
Что будет, если я его сорву?
Не положено.
Валерка сразу потерял к нему интерес. Толка от послушания тушек оказалось мало. Само их существование было в утолении голода стратилата через пиявцев, и странно было ожидать от них чего-то большего банальной покорности подставить вену под укус. Следовало искать пиявцев.
Очередная
тушка прошмыгнула на КПП, и Валерка вновь увидел нагрудный значок комсомола. Он начал приглядываться к идущим на работу и возвращающимся со смены укушенным. Все они казались опрятны, подтянуты, молоды и были комсомольцами. Они вели себя не как живые люди шагали почти строем, сияли улыбками. Разве что знамени с профилем Ленина в руках им не хватало для окончательного оживления агитационного плаката «На переднем крае будь всегда, молодая гвардия труда!».
Глядя на гипертрофированно механическое поведение рабочих, муравьями снующих на проходной, Лагунов невольно вспомнил футбольную команду Хлопова во время игры с «белазами» в заключении Олимпийской смены пионерлагеря «Буревестник». В 1980 году ребята обыграли старшаков благодаря Лёве он тогда был не только капитаном, но и пиявцем, а другие игроки тушками. Они не делали на поле ничего сверхъестественного просто грамотно распределили роли и работали на общее дело хорошо отлаженным механизмом. Такой же механизм, пусть и в многократно превосходящем масштабе, на глазах Валерки заканчивал пересменку на заводе имени В.И. Ленина.
Взвыл паровой горн заводского гудка и словно сдул с улицы всех тушек. Пропускной пункт продолжили штурмовать пока неукушенные рабочие. Их всё ещё было достаточно много. Преимущественно это оказались люди старше тридцати. Вот тут-то картина и окончательно сложилась пред человеческим взором Валерки.