Шарова поправила на груди значок комсомола. Золотистый профиль Ленина и надпись «ВЛКСМ» на красном знамени точно засветились от её прикосновения.
Обязательства выполним с честью! горячо, с заразительным чувством непреодолимой идейности произнесла Рита этот лозунг молодёжного комитета.
А ведь Валерке было подвластно если не всех, то очень многих одарить такой же преданностью и готовностью дышать ради общего дела. Проблема заключалась в том, что после укуса дело это было бы уже не общим его личным. Такая преданность ему не нужна. Да похоже, она не нужна была уже и людям. Чем хлёстче лозунги, героичнее песни и ярче знамёна, тем дальше идея от человека. А ему нужны простые вещи. Жизнь из них на первом месте, и вот её Валерка уже мог сохранить для многих.
Стратилат ускорил шаг, перенёс вес на носочки и тенью взмыл к вершинам деревьев. Он бежал по кронам, отталкиваясь от них с такой лёгкостью, что зависшие на кончиках ветвей тяжёлые капли осевшего осеннего тумана лишь легонько подрагивали, не срываясь вниз.
Присутствия стратилата даже не ощутил прогуливающийся с биглем по лесу мужчина. Охотничий пёс выпрямился, задрал голову и потянул носом, но будто не понял, удалось ли ему что-то уловить кроме ветра. Хозяин поднял взгляд, инстинктивно складывая ладонь в козырёк над бровями. Сверху плотнели и стремились к земле тучи.
Валерка и Рита были уже далеко. Они скользили по крышам пригорода так стремительно, что их не замечали ни глядящие в окна с дымящимся чаем в руках старики, ни курящие на балконах работяги, ни крадущиеся по парапетам к скоплениям и гнездам голубей коты.
Валерка юркнул с крыши через деревья на трамвайную остановку, на которой как раз притормозила тройка новенькой «Татры Т3» с алыми бортами. Рита с Лагуновым пристроились сзади заходящих пассажиров и остались незамеченными никем. Только керамический синий взгляд греческого божества на мозаике дома 22 по улице Осипенко наблюдал за ними с немым подозрением.
Поезжай домой, успокой бабушку, сказал Валерка.
Он поискал в карманах и достал начатую пачку билетиков. Оторвав один, вампир передал его Рите, второй зажал между пальцами и ждал, пока Шарова пробьет талон в компостере.
А ты? спросила она, ударяя нижней стороной ладони по кнопке.
Раздался характерный щелчок.
Я тоже домой. Увидимся в школе.
Э, ребзя, у него счастливый! взвизгнул конопатый парнишка на ближайшем сиденье. Махни, а? Я тебе новый отдам.
Подросток потянулся к карману за талонами.
Валерка безразлично взглянул на свой билетик и увидел пять шестёрок. Удача Валерке конечно была нужна, но теперь он понимал, что вряд ли её можно обрести с помощью обычного трамвайного билетика. Стратилат протянул его незнакомцу.
Держи.
Ништяк!
Обрадовавшийся парень принялся ближе рассматривать теперь уже свою редкую удачу, а сидящий и стоящий рядом товарищи пытались прикоснуться к сокровищу.
Коцай тикет, непрокоцанный тикет за отмазку не канает! крикнул член компании, вырывая билет у друга.
Он потянулся к компостеру и тут же сжался от удара в бедро.
Грабли! Я те ща язык прокомпостирую, чухан! рыжий отнял билет.
Харе! Ща обоим в гогошник! пригрозил третий, самый старший из компании.
Пока происходила перепалка из-за счастливого билетика, Валерка взял новый талон и прокомпостировал. В тонкой желтоватой бумаге остался оттиск в форме звезды из крохотных проколов. Лагунов поглядел в окно сквозь отверстия и подумал, что рисунок компостера напоминает след от укуса стратилата.
ЧАСТЬ 1: Тени ушедших, Глава 2: Укус
Всю эту болотную палитру разбавляли
белоснежный халат и колпак патологоанатома в прямоугольных очках и с усиками-щёткой.
А зна-а-ешь, всё ещё бу-удет, еле слышно напевал стоящий в углу возле настольной лампы радиоприёмник «Вега» голосом Аллы Пугачёвой.
Под светом лампы на столешнице была раскрыта папка с записанными от руки результатами осмотра погибшего при загадочных обстоятельствах Александра Плоткина.
Сам Плоткин, точнее, оставшаяся от него усохшая серая мумия, лежала на каталке посреди комнаты под единственной парой работающих ламп. Промежность голого тела скрывала непрозрачная белая клеёнка.
И встре-етиться нас заста-авит, продолжал приёмник.
Выключи, скомандовал стоящий над сыном Иван Плоткин.
Патологоанатом поспешил исполнить требование высокого гостя. Отец продолжал всматриваться в пепельную кожу сына и никак не мог увидеть в нём знакомое лицо. Внешне в теле не узнавались ни пол, ни возраст.
Так что с ним произошло? в очередной раз спросил старший Плоткин.
Врач помялся, точно не выучивший урок ученик у доски. Он знал, что сказать, как и знал, что слова его члену обкома КПСС не понравится. Патологоанатом вдруг почувствовал себя в ответе за произошедшее с сыном этого мужчины, хотя и сам понятия не имел, как именно тот погиб. Это и заставляло его молчать он мог лишь описать состояние тела научным языком, хотя всё то же самое Иван видел сам, пусть и глазами обывателя.
Ну?
Врач сглотнул.
Н-ну Эм П-процесс произошедшего нам ещё не понятен, н-но
Он начал немного заикаться от волнения, что обычно не было ему свойственно. В попытке успокоиться он начал мять в руках лист из карточки Плоткина, и его шелест эхом разносился по помещению.