И снова до скрипа сжал челюсти, с трудом проглотив слюну. По его виску побежала тонкая струйка пота, за которой Адриана проследила взглядом. И когда взор доскользил до неестественно бледных губ, которых коснулась едва заметная синева, в грудь Адрианы словно вонзили и прокрутили нож.
Коннор, теряя терпение и варианты аккуратных подводок, дрожащим голосом начала Адриана, пожалуйста, давай поговорим. Что тебя терзает? Скажи мне Давай обсудим, что произошло. И, главное, что с тобой происходит сейчас
Не о чем тут говорить, резко, буквально выплюнув, ответил Коннор и посмотрел на неё мутным взглядом, который чуть прояснился,
когда он сфокусировал зрение. Я всё понял. Не осуждаю тебя. В том, что сейчас со мной происходит, ты ни при чём. Просто мне нужно время, чтобы осознать случившееся. В одиночестве, он ясно и чётко выделил это слово. Только я очень тебя прошу, если тебе в следующий раз что-то станет известно, пусть даже шокирующее, о моём прошлом в «Улье», я хочу знать всё и сразу. Это понятно?
Понятно. Я понимаю, что тебе нужно время, но она осеклась, снова пробегая взглядом по его лицу. Тебе что, нехорошо? Ты такой бледный. И Коннор, я же просто хочу помочь. Только скажи
Я же сказал, мне не нужна помощь, моментально проговорил Коннор, снова уставившись пустыми глазами на дорогу. Через два с половиной часа последний рейс на Вашингтон. Давай поспешим, если хочешь на него успеть.
Адриана опешила от категоричности тона.
Хочешь, чтобы я улетела сегодня?
Просто напоминаю. Разве ты не собиралась? с искренним удивлением спросил он. Тебе завтра на работу.
Да, ты прав, мне завтра на работу
Её взгляд упорно не хотел от него отлипать, а грудь распирало от превратившегося в камень набранного воздуха. Адриана кожей ощущала непривычный холод, исходивший от обычно тёплого и даже горячего Коннора. И его резко выросшие границы резали осколками льда до крови, которой сейчас обливалось её сердце.
Она завела мотор, и всю дорогу до Галифакса они не проронили ни слова. Подъехав к дому Коннора, Адриана глянула на часы. Время поджимало и явно давало понять, что следует торопиться в аэропорт, иначе ей точно не успеть на рейс.
Будто фурия, Адриана влетела в квартиру Коннора. Уделила пару минут захныкавшей и потянувшей к ней ручки Николь и перебросилась несколькими словами с Адамом. Затем схватила свои вещи с полки, затолкала их в принесённую из багажника сумку и вышла в коридор, в котором до сих пор, как мраморное изваяние, стоял Коннор, оперевшись плечом о косяк. Адриана мазнула по нему недоумённым взглядом и сделала шаг к двери, но Коннор словил её за локоть и тихо спросил:
Мне отвезти тебя в аэропорт?
Нет, спасибо, доберусь на такси. Видела рядом с твоим домом машину, услышав, как в комнате захныкала Николь, Адриана добавила: Побудь с дочерью.
Я тебя обидел? Коннор всмотрелся в её лицо, и в глазах промелькнуло сожаление. Если это так, прости.
Я просто спешу на самолёт, быстро проговорила Адриана, аккуратно вытаскивая руку из его захвата. До связи.
Когда за Адрианой захлопнулась дверь, Коннор пересёкся взглядом с вышедшим в коридор Адамом. Дженнерс скрестил руки на груди, недовольно закусив губу.
И судорожный хрип разбавил напряжённую тишину в квартире. Коннор, раздув ноздри, болезненно замычал и пошатнулся. Согнулся и упёрся руками в колени, скалясь от боли. Затем задрожавшими руками обхватил живот, тихо взвыв. Пот градом потёк по лицу.
Адам в два шага оказался рядом, склоняясь над ним и укладывая руку на спину.
Коннор, что? Тебе сейчас стало плохо? Или раньше?
Раньше, с трудом выдавил Коннор. Вчера.
И ты так ничего не рассказал Адриане? Поэтому она ушла? Вы что, поругались?
Адам, пожалуйста с мольбой в голосе прохрипел Коннор. Не начинай Я не мог позволить ей остаться. Не надо ей ничего знать, я тебе уже сто раз про это говорил! Ни один врач, ни одно лекарство не могут мне помочь. Что Адриана сможет сделать? Только сердце себе порвёт в клочья волнением и бесполезными попытками что-то предпринять.
А ты уверен, что не раздираешь ей его своим молчанием?
Коннор сморщился. Ужасно хотелось то ли громко застонать, то ли выругаться, то ли уже до срыва голоса взвыть За прошедшие сутки он прошёл длинный путь, шагая по ступенькам «шок», «ярость», «гнев», «лютая злость». И сейчас у него уже не осталось сил хоть на какие эмоции, но ситуацию уже не поправить.
Сначала он ужасно разозлился на неё, не понимая, как она могла утаить такую важную деталь. Пусть даже и в этот момент помнил, насколько сильно был благодарен Адриане за то, что она, рискуя жизнью, отправилась в лабораторию Сперви, чтобы достать для него лекарство. После выписки и в период его восстановления они старались обходить все острые углы в общении, но потом Она же могла сказать ему после.
Но когда Адриана озвучила причину, почему умолчала, ему безумно захотелось кричать и смеяться, пока судорога не разорвёт нутро. Как же они похожи в своих стремлениях Она хотела его уберечь и защитить. Как и он её. Только это желание не сближало их, а наоборот, разводило по сторонам. Она не стала говорить ему то, что могло причинить боль. Да и он молчал, проглотив язык И теперь, испытав сокрушающую злость на неё за замалчивание, Коннора до дрожи пробрало понимание: а что сделает Адриана, если узнает