Нижняя челюсть Коннора задрожала, как и снова сжавшиеся пальцы.
Чьи клетки она использовала для клонирования? глухо спросил он.
Твои, осторожно проговорил Мартин. И той учёной, с которой ты встречался на заводе в России. Анна Гусакова. Так, кажется, её звали. Она случайно заразилась паразитом на испытаниях и сама выступила добровольцем для клонирования. Побоялась, что коллеги превратят её в подопытного кролика. Собрала необходимые образцы, отправила их Сперви и застрелилась.
Адам и Лилит, прошептал Коннор, потирая кончиками пальцев гудящие виски. Богами себя возомнили?
Колючие мурашки побежали не только по спине, но и по пищеводу. Чувствуя, как его начинает тошнить, Коннор прикусил язык и задержал дыхание. Но лавину гнева, всё острее разжигающую костёр внутри, это ничуть не охладило.
И что по итогу? выплюнул Коннор, окидывая взглядом потёртые обои и облупившуюся краску. План прогорел? Не получилось обогатиться?
Коннор, я же сказал Когда я понял, куда всё идёт, уволился.
То есть продажа детей и коллег тебя до этого не смущала? Коннор снова прижал Мартина к стене. А что же тогда заставило тебя уйти?
Фрэнк рассказал Сперви о том, что у меня диагностировали рак. К тому моменту она была уже готова создать ещё нескольких клонов, так как эти дозрели, а Сперви хотела провести следующую партию опытов на новых образцах. И она через Элсингера предложила мне поучаствовать в проекте Создать двойника, который будет жить с моей памятью после он внезапно замолчал, пронзая Коннора умоляющим взглядом.
Сумасшедшие Коннор покачал головой и отступил на шаг назад, брезгливо отдёрнув руки. В виски ударила мысль, вызвав новый приступ тошноты. Пару месяцев назад из реки выловили того, кого опознали и похоронили как Фрэнка Элсингера. Который на тот момент был жив и в бегах. Раз Фрэнк предлагал Мартину поучаствовать в опытах, что, если он сам согласился на клонирование? Поражение кожи от эликсиров, которые делала для него Мишель, явно было лишь внешним проявлением повреждений органов. Хитрый сукин сын явно искал выгоду для себе сначала в сотрудничестве с Мишель, затем со Сперви. Но, возможно, так ничего и не получил, кроме безумия и болезней. А в реку могли выбросить неудачный образец. Который, тем не менее, позволил полиции закрыть дело на Элсингера.
Но я же не захотел, чтобы меня клонировали, промялил себе под нос Мартин. Пусть смерть, а не продолжение жизни не пойми кем
Какое интересное заключение. Коннор смерил его тяжёлым взглядом из-под опущенных ресниц. Только ты был не против, когда узнал, что на ком-то другом ставят подобные эксперименты.
Дойл, но ведь ты не клон уверенно проговорил Мартин. Они вывезли твоё тело из-под руин завода. Полуживое, но тем не менее
И не спросили, что делать с этим телом. А теперь я задаю вопросы, как будто в пустоту, его тон снова дрогнул, Коннор страшно осклабился. Где проводила эксперименты Сперви? Где она держала клонов?
Не знаю, но не в своей лаборатории, которая сгорела. Слышал, как Фрэнк однажды упоминал какое-то место на окраине Вашингтона, где были оборудованы камеры для содержания клонов, чтобы они не сбежали оттуда. Но точные координаты знали только он и Сперви.
И оба мертвы заключил Коннор.
«А клоны, скорее всего, всё-таки сбежали Если мой оказался рядом с седовласой женщиной, как сказал Аарон Кайл. Той самой, которая привиделась мне сегодня?»
Коннор на секунду зажмурился до дрожания век. За что? И почему с ним? Чем он заслужил смерть, а затем возвращение к жизни, напоминающей скорее горение в котле ада?.. Всё, что с ним творилось, походило на непрекращающийся кошмар, жаром сжигающий каждую клетку.
Пульсирующая в теле ярость опаляла всё сильнее, но мощнее всего удары били по солнечному сплетению. И перед глазами замелькал образ Адрианы, обливающийся багряными красками. Интуиция, словно сирена, известила: сейчас в опасности не Адриана. Он сам. И она как будто пытается его вернуть, протягивая руки
навстречу. Но Коннор отвернулся в другую сторону от видения.
Каким же дураком надо было быть, чтобы несколько месяцев жить только мыслью о том, что он тот, кем был в девяносто шестом. Он понял это ещё в мае, но только сегодня в полной мере осознал, что вернулся к прежней и одновременно абсолютно чужой жизни, уже совсем не зная себя В мае он ещё не до конца вкусил все «прелести» и ощутил, что получил возрождённое тело, теперь во сне и наяву убивающее разум своими не поддающимися лечению реакциями. Там можно было продолжать питать себя иллюзиями, что его сознание не сгорело под рухнувшими плитами. Ведь именно замкнувшиеся ассоциации и психологические защиты, созданные им в «Улье» для сохранения разума, уничтожали новую оболочку, вызывая бесконечные приступы. Вели к физиологическим нарушениям, снежным колючим комом разрастающимся внутри.
Но всё это меркло перед осознанием, что где-то рядом существовал второй он. Лишь наполовину являющийся человеком Такое знание сводило с ума и разбивало зыбкое спокойствие вдребезги. Оно и так являлось маской, привычно застывающей на лице, ведь душу раздирало беспокойство за Адриану. Безумный страх не стать причиной её гибели, не сплоховать, не притянуть и не подвергнуть опасности, не обжечь Нет, не выжечь до основания. И вот она истина. Другой он, медленно, но верно перерождающийся в зверя, скользкими щупальцами связи тянул в себя его ощущения и чувства? Переиначивая их в нечто извращённое, нечеловеческое. Коннор, и так воспринимающий себя как опасность для Адрианы, теперь увидел ситуацию под другим углом. Ведь его любовь враз стала лакомой приманкой для хищника. Монстра в его обличье.