Скалли невольно вздрогнула и сделала полшага назад. Безумная, непонятная реакция. Столько дней в поисках, столько ожиданий, надежд и молитв Чтобы в одну секунду между ней и Малдером выстроилась преграда в десяток раз толще стекла, заставляющая держаться на расстоянии. И сейчас зудящим отголоском звенела мысль: как хорошо, что есть физическая граница, отделяющая их.
Глаза видели Малдера Его зелёные с ореховыми вкраплениями радужки. Его родинку на правой щеке, пухлую нижнюю губу. Его растрёпанные каштановые волосы. Его выражение лица и взгляд, сейчас непонимающие и растерянные.
Но сердце Предательски отбивало сумасшедший ритм, вызывающий желание развернуться и бежать прочь от того, ради которого она преодолела тысячи миль. С одной лишь целью: найти. Нашла Так почему же хочется проделать тот же путь назад, только бы никогда не видеть его?
Бежать от него, а не к нему Даже если весь мир скажет ей, что он тот, за кого себя выдаёт
Дана прикусила губу, чувствуя, как уже не справляется со слезами, тонкими ручьями побежавшими по щекам.
Что происходит, Скалли? прогремел Малдер, нажав на кнопку переговорного устройства. Почему меня поместили сюда? Я он мотнул головой, я не понимаю.
Ты помнишь, холодно начала Скалли, обстоятельства того дела, когда ты познакомился с профессором Дойлом из «Офиса по научным исследованиям и разработкам»? В девяносто шестом году?
Смутно, но О чём ты сейчас? он округлил глаза и снова ударил по стеклу ладонями. Скалли, я
Нет, подожди, она жестом остановила его, подняв руку. Это важно. Что ты помнишь?
Кажется, там речь шла о клонах. Мальчика и его животных клонировали. И якобы изъяли клетки иммунитета, глянув вверх, Малдер оскалился. Но я не понимаю, какое это сейчас имеет значение.
Ты исчез в мае. А три недели назад всех тех, кого похитили вместе с тобой, начали возвращать ровно по прямой линии на одинаковом расстоянии. Всего двадцать четыре человека, и по злой иронии ты последний. Мы проделали путь от восточного побережья США в Канаду, оказавшись почти на берегу океана. Двадцать три человека вернулись без T-клеток. И ты один из них.
Дана говорила быстро, чувствуя, как голос
набирает силу из-за растущей внутри злости. Она видела, что от непонимания и её отчуждённости Малдер тоже начал злиться. Скорее, от бессилия, интуитивно понимая, что что-то не так. Будто зверь, запертый в стеклянной клетке, на обозрение тем, кто хочет хлеба и зрелищ. Или подопытный кролик, который понятия не имеет, что скоро его тело пронзят тысячи игл, а мозг миллион вопросов. Пока же внутри Скалли нарастало всё большее сомнение, множащее и закручивающее в тугой узел пульсирующие мысли:
«Он не тот, за кого себя выдаёт».
«Я не имею права дрогнуть».
«Он не отец моего ребёнка».
«Он чужак в оболочке Малдера».
«Но он Человек?!»
Едва заслышав про T-клетки, Малдер приоткрыл рот и снова широко распахнул глаза. Замер. Скалли всматривалась в его реакции, пытаясь в каждом жесте и мимике уличить фальш. Но глаза всё ещё видели того, кого она потеряла пару месяцев назад. И отказались узреть в нём кого-то другого.
Ты хочешь сказать, с неверием произнёс Малдер, что тот эксперимент четырёхлетней давности снова повторился. И я стал
Его голос непритворно задрожал вместе со всем телом. Малдер убрал пальцы с переговорного устройства, но Скалли уловила в беззвучном для неё выдохе стон. Эмоции не могли сломать выросшую между ней и Малдером стеклянную преграду, но уже истончали отчуждение. Сердце выбивало ритм, будто вступив в сговор с глазами. И подгонялось оно ударами малыша, отчаянно пытающегося сейчас что-то донести до мамы. Понять бы только что?
Но пока росло лишь безумное интуитивное желание закрыть руками, спрятать выпирающий живот, чтобы тот, кто находился по ту сторону кристально прозрачного стекла, ничего не увидел. Дана отчаянно не желала делиться с ним хотя бы частичкой того тепла, которое хранила внутри. Тем, которое носила под сердцем. Сокровенное, самое дорогое и долгожданное. То, что имел право знать только Фокс Малдер. То откровение, которое она готова была разделить только с ним От этого хотелось кричать. Мысли путались, но разум отчаянно хотел найти истину. Она нуждалась в ответах прямо здесь, прямо сейчас. Ей нужно было убедиться Кто же человек перед ней? Её напарник? Её друг?
Или её жизнь?
Это осознание раскатами грома то и дело оглушало после его исчезновения. Весь мир много лет крутился лишь вокруг работы и расследований в отделе «Секретные материалы». Мать, братья остались где-то там, в прошлой жизни, хоть она и виделась с ними по праздникам. И когда Малдер исчез, мир вокруг посерел и опустел. У неё осталась работа, появился новый напарник, но никто не мог заменить Малдера. Ей вдруг стало не хватать его нелепых шуток, разбросанной везде шелухи семечек, звонков по выходным и даже по ночам, которые предвещали вылазку на очередное расследование. А когда на голову упал очередной карандаш с потолка, она вдруг чуть не заплакала. А ведь всегда одаривала Малдера неодобрительным взглядом за эту шалость. Карандашей становилось всё меньше, а дней без Малдера, проведённых в офисе, всё больше.