Драко хотел бы забыть то, что случилось потом. Потому что, как бы ни презирал он Поттера, он не желал тому смерти. Он сделал это странное открытие в тот момент, когда смотрел на тело своего школьного врага, распростертое на полу. Этот идиот воспользовался против Тёмного Лорда Экспеллиармусом! Он даже не попытался аппарировать, хотя у него в руках была палочка Драко. Но это было бы не в духе Избранного: он не бросил бы своих дружков. Ни Уизли, которому Беллатриса перерезала горло через пару секунд после смерти Поттера, ни Грейнджер, оставшуюся в живых лишь потому, что вовремя отключилась.
Грейнджер! Драко с силой ударил кулаком по столу. Почему никто не убил её, когда обнаружил, что она всё ещё дышит? Кто её нашел? Кажется, Люциус. Но что помешало ему убить чертову грязнокровку и найти для своих целей любую другую? Вся эта история со внезапно всплывшими традициями неимоверно раздражала Драко. Но больше всего бесило именно то, что речь шла не о какой-то безликой девушке, а о грёбаной выскочке, проклятой занозе Грейнджер!
Драко схватил чернильницу и запустил её в стену. Жалобно звякнув, та раскололась, оставив на камне уродливое пятно. Оно напомнило Драко лужицу крови, быстро собиравшуюся возле валявшегося на полу Уизли. Рыжий хватался за горло, в котором что-то булькало, пока Беллатриса в восторге целовала полу мантии Волдеморта. Драко не понимал, почему его чокнутая тётка убила Уизли кинжалом, а не магией. Видимо, посчитала, что он не достоин нормальной смерти
Часы возвестили о том, что прошло полчаса. Драко удивленно уставился на циферблат: время не могло двигаться с такой скоростью! А в шесть отец велел ему быть в одной из темниц... Драко воротило от этой части дома, он старался не спускаться в подвал без острой необходимости. Обычно там держали узников. Там тётя Белла учила его применять Круциатус на незнакомцах. А теперь отец будет учить его Драко зажмурился
и с силой потер лицо, вспоминая беседу, которая состоялась у них с отцом пару дней назад.
В тот вечер, когда всё случилось, Люциус, как обычно, вошел в комнату сына без стука и приказал ему присесть. Он всегда приказывал, и с годами это всё больше раздражало Драко, который готов был огрызнуться и в тот раз. Однако отец не дал ему такого шанса.
С победой, сухо поздравил Малфой-старший. Драко лишь передернул плечами. Многое теперь изменится. Тебе нет необходимости возвращаться в школу.
Драко посмотрел на отца в недоумении: он планировал вернуться в Хогвартс утром. Просто не думал, что смерть Поттера может как-то повлиять на занятия. В конце концов, очкастый отсутствовал в школе с начала учебного года, и всем было на это плевать.
Я думал, мне стоило бы закончить
Ты уже достаточно образован по части владения волшебной палочкой, Люциус усмехнулся, а Драко напрягся ещё больше. Но я хотел бы восполнить кое-какие пробелы.
Какие?..
Новая власть во многом развяжет нам руки. Новая власть, Драко, это, как ни странно, возврат к старым традициям, которые были затоптаны маглолюбцами.
Драко молчал, не понимая, к чему клонит отец.
Наконец-то мы сможем указать грязнокровкам на их истинное место, сможем использовать их, не беспокоясь о глупом возмездии! продолжал разглагольствовать Люциус, явно не желая переходить к сути.
В голове Драко тут же возникли неприятные воспоминания о пытках и кровавых ритуалах, свидетелем которых ему довелось стать. Он и представить не мог, о каком ещё «использовании» говорит Люциус. А тот вдруг задал вопрос, который Драко совершенно не готов был услышать от своего отца:
Я надеюсь, ты девственник, Драко?
Это заставило что-то неприятно сжаться в груди. В семье Малфоев было не принято обсуждать настолько личные вещи. Драко не помнил ни одного доверительного разговора с родителями, их общение всегда оставалось сдержанным и отчужденным, даже в детстве. Мать, конечно, пыталась быть с сыном нежной и внимательной, однако Люциус считал, что это вредно для будущего мужчины. И Драко взрослел в коконе, покрытом плотной коркой льда. Вот почему он не ожидал когда-либо услышать от Малфоя-старшего подобный вопрос. Пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы собраться с мыслями и проглотить вязкую слюну, прежде чем он смог коротко ответить: «Да».
Люциус кивнул. Он знал, что сын не лжёт. Потому как Драко, в свою очередь, знал, что отец легко может проверить правдивость его слов. Легилименция, веритасерум, Круциатус, наконец, мало ли было способов уличить человека во лжи? И Люциус не преминул бы использовать любой из них против собственного сына. Мысль об этом не вызвала почти никаких эмоций. А вот вопрос по-настоящему смутил Драко. Как и то, что отец вознамерился продолжить этот неудобный разговор.
Приятно слышать, что ты не поддался всплескам гормонов, присущим юноше твоего возраста, заметил он, разглядывая свои идеальные ногти.
Драко отвел глаза. Как же несвоевременно он вспомнил о Линде Эблроуз, бойкой пятикурснице-слизеринке, во время одной из факультетских вечеринок отсосавшей у него за тяжелыми пыльными портьерами в коридоре! В них обоих было достаточно алкоголя, и эта чертова Линда перехватила Драко на пути в ванную старост. Она давно издали строила ему глазки, а тут вдруг прильнула, подталкивая к стене, и почти сразу упала на колени, с небывалой ловкостью расправляясь с ширинкой его брюк. Драко думал тогда остановить Линду примерно три-четыре секунды, пока горячий язык первый раз не прошелся по успевшему слегка напрячься от её возни члену. Дальше больше, и скоро всё потонуло в новых невероятных ощущениях. Драко опомнился, когда с глухим стоном кончил Линде в горло. Она недовольно закашлялась, но почти сразу натянула искусственную соблазнительную улыбку на лицо. А Драко отпихнул её и метнулся в ванную старост, на ходу застегивая брюки.