Вот, проходи, Ремус приподнял полог одной из палаток, пропуская Беллу вперёд и заходя следом. На палатке были
чары расширения пространства, так что внутри была небольшая комната, как в «Дырявом котле», с аскетичной обстановкой: кровать, стол да стул. В углу валялся потрёпанный саквояж, с которым Ремус приезжал ещё тем злополучным летом на нём за эти годы только прибавилось заплаток.
Пока Белла обводила взглядом пространство, Ремус накладывал на полог заглушающие чары.
Присаживайся, он рукой указал на стул возле стола, а сам уселся на кровать, зарывшись руками в волосы.
Белла смотрела на него одновременно и с жалостью, и с отвращением. Она много месяцев тренировалась дальше, трансфигурируя манекены в бледное подобие Ремуса и каждый раз уничтожая его всё более и более изощрённым способом. Но сейчас, когда он сидел перед ней сломленный, уставший, потерянный, у неё не хватало запала, чтобы проклясть его.
Прости меня, Беллс, подал, наконец, голос Ремус. Теперь ты понимаешь, почему я ушёл. Я не мог оставаться рядом с тобой, потому что подверг бы тебя опасности! он поднял на неё взгляд, жалобный и жалкий.
Белле стало мерзко. Мерзко от того, что мужчина, когда-то занявший её сердце, мог быть таким жалким. Где тот Ремус, что стойко выносил боль, пока Белла испытывала на нём новые проклятия? Где тот Ремус, что твёрдо стоял на своём, мягко подталкивая к этому Беллатрикс? Где тот Ремус, на чьей груди она так любила валяться в саду, пока тот перебирал её волосы нежными движениями пальцев? Где все эти стороны Люпина?! Почему перед ней разбитая кукла с его лицом? Побитый щенок, который сжался в ожидании нового удара.
А ведь он и был животным, не человеком. И относиться к нему Белла должна была соответственно. И тот взгляд, что Ремус бросал на неё, пытаясь понять, что за чувства скрываются за непроницаемыми чёрными глазами, раздражал лишь сильнее.
Всё это было ошибкой.
Белла резко встала со стула и отвернулась от Люпина. Шорох плаща выдал то, что он встал следом.
Ты мог бы спросить меня, тихо процедила она. Рассказать, подготовить... Или задаться вопросом, а нужна ли мне защита.
Я хотел как лучше... прошептал за её спиной Ремус. Я...
Ты когда-нибудь жалел, Ремус? перебила его Белла, резко развернувшись и едва не уткнувшись в грудь Ремусу.
Иногда я жалею о том, чему не суждено было случиться... тихо произнёс он, наклоняясь и находя её губы своими.
Солёный, горький поцелуй. Поцелуй-прощание. Белла тонула в нём, живо вспоминая тень под раскидистым дубом, запах скошенной травы и до невозможности сладкие поцелуи. Тем летом она почти оступилась. Почти забыла о своей цели. Почти свернула со своего пути ради любви. Но любовь это выдумка, иллюзия, фикция! Она неосязаема и не сможет преодолеть преграды. Не ту, что встала между ними, когда на руке Беллы появился Его знак.
Белла собралась с силами и разорвала поцелуй первой, отстраняясь. Пальцы невольно скользнули по шраму, и сердце вновь кольнуло, но сама Белла была тверда.
Прощай, Ремус, коротко сказала она и уверенным шагом вышла наружу, оставив позади свою дурацкую влюблённость и Ремуса Люпина. Больше для неё его не существовало. Был только её господин и его миссия очистить магический мир от грязной крови. И теперь Белла ещё сильнее прониклась идеологией Темного Лорда, потому что в его идеальном мире Белла с Ремусом никогда бы не встретились. Никто не допустил бы до учебы в Хогвартсе оборотня, никакой гриффиндорец Сириус не смог бы притащить в дом этого полукровку. И Белла никогда бы не влюбилась в это вежливое недоразумение, привлекательную ошибку природы.
Но теперь она твёрдо была уверена, что дело Лорда правое, потому что магический мир как никогда нуждался в очищении. И она станет во главе этой глобальной зачистки, по правую руку от Тёмного Лорда. Она станет его оружием, его идеальной и безукоризненной Беллой.
И никогда больше не вспомнит каштановые волосы и лукавую полуулыбку, своё отражение в синих глазах. Она забудет это как ошибку. Как страшный сон, который, к счастью, не стал явью.